Не герои

Рене Рейберт

НЕ ГЕРОИ

(“Экспансия. История Галактики”)

А если ты в бездну шагнул и не воспарил,
Вошёл в огонь, и огонь тебя опалил,
Ринулся в чащу, а там берлога,
Шёл на медведя, а там их шесть, –
Это почерк дьявола, а не Бога…

Д.Быков

Место: система неизвестной звезды.

Время: разгар Галактической войны.

I.

Над руинами города вторые сутки полыхало зарево пожаров.

Они ударили ночью. Случайность или расчет?

Противопоставить атаке с орбиты было нечего. Атмосферная авиация аграрной планеты предназначалась для обработки полей, а серьезных систем ПВО здесь не существовало. И теперь Джесси Дикс, “Квинта”, как ее называли уже второй день, сидела на куске разрушенной стены, в одной руке сжимая импульсную винтовку, а другой обнимая за плечи огромную немецкую овчарку. Маскировочный комбинезон покрылся пятнами сажи, машинного масла и крови. Запахи били в нос, не давая отрешиться от происходящего. Присутствие овчарки успокаивало. Хотя спутнику нечего было противопоставить группам зачистки, не говоря уже о “Хоплитах”, зато у него были сенсоры и характер. И он умел ходить в фототропном режиме.

– Квинта, – ожил наушник коммуникатора. – Что у тебя?

Хриплый из-за помех голос Зильберта, командира первого отряда городской службы ЧС, вывел девушку из отупения, которое возникает, когда психика едва выносит картины окружающей действительности.

Дикс и Бадди искали раненых. Оставляли маячки для спасательных групп, оказывали первую помощь на месте и двигались дальше. Искать проходы и способы безопасного доступа в разрушенные городские районы. Там, где легко пройдет одиночка, может погибнуть спасательная группа, не обученная ни диверсионному делу, ни способам ведения войны. А на обратном пути, когда руки заняты носилками, все осложняется в десятки раз.

Мегаполис держался. С первых мгновений после атаки и до сих пор, выигрывая минуты и часы – последние часы независимости колонии. Военные и примкнувшая к ним полиция при поддержке колониальных андроидов серии “Хьюго” дали время на мобилизацию всем службам города.

Cлужба ЧС выполняла прямые обязанности. Под завалами оставались люди, каждая минута боев добавляла десятки раненых, не хватало рук и ресурсов. Большая часть городских больниц была уничтожена. Те, что остались, не могли принимать людей, потому что весь мегаполис был сейчас зоной боевых действий. Любое здание могло быть разрушено.

В первые часы спасателям удалось развернуть два госпиталя глубоко под землей, в Цоколе, в лабиринте технических помещений, куда пока не добрались захватчики. В мегаполисе действовали несколько полевых пунктов, где можно было стабилизировать тяжелых раненых перед транспортировкой в “тыл” – сколько он еще продержится, этот тыл? Два дня, три? Несколько часов?

Никто не знал.

– Квинта?

– Мне нужна плазма, – прошептала Дикс, прижимая к себе собаку. – Рюкзак почти пустой. Маяки еще остались. Нужны жгуты…

– Шестой пункт уничтожен. Квинта, как поняла? Шестого нет!

– Что?.. – она не поверила ушам. Как уничтожен? Это же медпункт!

Перед тем как выйти в первый на этой войне поисковый рейд, она убедилась, что на рукаве куртки – медицинская эмблема спасателя. Даже натерла ее воском, чтобы не приставала грязь. Командир, проверяя готовность, лично сорвал эту эмблему. И бросил в ящик, где лежала горка таких же, вырванных с мясом. И только потом выпустил девушку из подземного госпиталя. Тогда Квинта решила, что командир двинулся. Никто не стреляет по медикам. Тем более прицельно.

Это не укладывалось в голове.

– Шестого нет, иди на четвертый! – голос Зильберта едва пробивался сквозь помехи. – Возле шестого десант! Идет бой!

– Приняла.

Зильберт ушел с канала и Джесси потянулась за флягой, выпустив овчарку. Хотелось проснуться. Она знала всех, кто дежурил на шестом. Трудно было представить, что их больше нет. Вместе с ранеными, которых они успели собрать.

Абигайль, Гай, Кора. Возможно, кто-то из Центрального. Кто, как и она, собрался пополнить на пункте припасы.

Имплант на виске замигал, принимая передачу.

“Уверена, что трезво оцениваешь свое состояние?” – кибер смотрел на хозяйку объективами видеокамер, скрытыми за ясными собачьими глазами.

“Закончим дежурство и я лягу спать”. – Девушка глотнула воды. Подумала, бросила в рот таблетку из поясной аптечки, тщательно разжевала и снова приложилась к фляге. – “Голова болит. Но я держусь. Правда”.

Она лгала. Еще один-два орбитальных удара, и ее работа потеряет смысл. Но пока есть к кому идти и есть куда – надо идти.

“Я слышал это восемь часов назад. Людей не хватает, и если их станет еще меньше, это никому не поможет. Мы приближаемся к зоне огневого контакта. Будь внимательна…”

“Я держусь. Идем”.

Квинта поднялась с насиженного обломка. Ноги гудели. Ботинки казались тяжелыми. А винтовка – чужой и неуместной. Кусок металла, бьющий в бок, натирающий ремнем плечо, зря занимающий руку.

Город стирали с лица земли. То и дело что-то грохало. От взрывов болели уши. Дикс уже и страха не чувствовала, двигаясь как автомат: пригнуться, перебежать, переползти, нырнуть в люк, проскользнуть по техническому туннелю под опасной улицей, смотреть по сторонам, хотя так и хочется тупо уставиться на носы ботинок или на хвост Бадди. Только не думать. О семье, о том, что еще вчера (или позавчера?) она гуляла после смены при свете фонарей, дыша вечерним воздухом, болтая с подругами, улыбаясь прохожим…

И все были живы.

Когда это было?..

Она споткнулась о бухту кабеля, брошенную посреди технического прохода. Кибер подставил плечо, но Дикс все равно ударилась коленом и чуть не расплакалась. Бадди прав, она устала. Так устала.

Она не хотела убивать людей. Ей нравилось быть спасателем. А теперь на них напали. Сотни покалеченных гражданских, среди которых были ее друзья и соседи, которые никому не желали зла. Никто из них не заслуживал ран, оторванных ног, выбитых глаз, ожогов.

Сначала в голове билась одна только мысль “За что?!” Потом к ней добавилась другая. Злая, холодная, словно чужая. И винтовка перестала казаться мертвым грузом.

Это была точка отсчета ненависти.

Они выбрались на поверхность в бывшем городском саду. Дикс ползком добралась до вывороченного дерева, всмотрелась в темноту. У нее не было собственных сенсоров, не считая импланта. Но с ней был Бадди, поэтому она отказалась от брони спасателей, которая все равно не была предназначена для боя.

Земля, словно перепаханная огромным плугом, могла скрывать в бороздах и воронках что угодно. Торчали остатки ограды. Белели куски статуй. Если здесь и шел наземный бой, то уже отгремел.

“Живой объект на девять часов”, – кибер шевельнул ушами, обернулся на хозяйку. – “Не факт, что ему нужна помощь. Я пойду вперед?”

“Давай. Не высовывайся. Идентифицируй его и вернись.”

Пес прижал уши и припал к земле, хотя все равно был слишком велик, чтобы не пугать непривычного человека.

“Спрячься”.

Силуэт овчарки замерцал и растворился в ландшафте. Оставалось ждать. Единожды обретя третью степень программной свободы, искусственный интеллект не расставался с ней и поныне и задолго до рождения Квинты развился в полноценную кибернетическую личность. И в боевых действиях разбирался лучше хозяйки. Его создатели знали – однажды киберу придется защищать хозяев от недружелюбных факторов окружающей среды. Может быть, от других колонистов. Но вряд ли кто-то мог предположить, что несколько сотен лет спустя ему придется воевать против Земного Альянса…

Отчет пришел через несколько минут.

“Человек, мужчина. Ранен. Вооружен. Без сознания”.

“Жди там”.

По привычке пригибаясь, хотя здесь некому было в нее стрелять, иначе Бадди уже сообщил бы о наличии механизмов или жизненных форм, Дикс двинулась к своему кибернетическому напарнику.

Раненого придавило деревом. Видимо, уже после того, как бронескафандр украсился дырами.

“Очень необычно. – Кибер сидел рядом, вытянув морду к бойцу и внимательно его рассматривая. – Бронескафандр способен вернуть в ДШМ[1] даже смертельно раненого, а дальше им занимаются уже на борту носителя или на базе. Если скафандр так сильно поврежден, десантнику не выжить…”

Этот был жив.

Удерживая зубами фонарик с синим фильтром, благодаря которому свет делался тусклее и не был виден издалека, Дикс принялась почти наощупь ковыряться в пластинах брони. Если бы в стареньком ноктовизоре не села батарея, если бы не усталость и нежелание думать, она поняла бы раньше. Ни у кого из местных вооруженных сил не было таких скафандров.

“Погоди… Альянс?!”

Бадди повернул к хозяйке лобастую башку.

“Поздно заметила. Тебе нужно остаться в госпитале и отдохнуть. Не можешь работать.”

“Я введу стимулятор, плевать! Ты привел меня к бойцу Альянса?!”

Она бросила мини-резак, вскинула винтовку. Немногие осудили бы этот поступок.

Овчарка склонила голову набок, изучающе глядя на девушку:

“Мы спасатели, а он ранен. Беспомощен. Мы должны изменять принципам из-за войны?”

Дикс замерла, положив палец на спуск.

“Они убили моих друзей! Уничтожили медпункт!”

Хотелось выстрелить. Если бы перед ней лежал тот, кто отдал приказ к атаке!.. А этот… Этот был только исполнителем. Но ведь мог отказаться? Мог или нет?..

Бадди смотрел на спасателя, шевелил ушами, отмечая работу сенсоров, и молчал. Дышал по-собачьи, вывесив язык. Его система охлаждения этого не требовала, работала программа имитации поведения.

Кому пришла в голову мысль не ремонтировать поврежденного андроида серии “Хьюго”, а перенести его фотонный мозг в новое тело, добавив соответствующий пакет программ? Зильберту? Это был отличный ход, киберсобака при спасательном отряде. Не слишком функциональный, да. Теперь, во время войны. А тогда Бадди стал их талисманом, его любили. И спасатели, и горожане, особенно дети. Андроид не возражал против такой реинкарнации…

“Месть не вернет твоих друзей”, – нарушил Бадди мысленную тишину.

Квинта медлила несколько секунд, потом отложила винтовку.

В рюкзаке оставались медикаменты, медсканер. Если этого хватит при таких ранениях… Что там, под броней? Еле дышащий фарш или раненый, имеющий шансы на жизнь?

“Бадди, нужно убрать это дерево”.

Вдвоем они смогут столкнуть бревно. Наверняка.

Дикс вытащила из рюкзака шлейку, надела на пса и прицепила к ней трос. Спустя несколько минут, когда “Хьюго” приноровился к уезжающей из-под лап рыхлой земле, а Дикс, отчаявшись, ввела себе стимулятор, раненый оказался освобожден. Оставалось разобрать верхнюю часть скафандра.

…

Лейтенант Норберт пришел в себя от рывков. К горлу подкатывала тошнота, он закашлялся; рывки прекратились. Над ним появилось человеческое лицо, перемазанное грязью до невозможности разобрать черты.

В шею что-то кольнуло. Знакомое ощущение, безыгольный инъектор…

Сводчатый потолок то ли туннеля, то ли огромной трубы едва угадывался в полумраке.

– Где я? – прохрипел Норберт, когда улеглись позывы к рвоте. Он не мог ни сесть, ни пошевелиться. Вокруг было что-то мягкое, прочное. Кокон. “Пневмоносилки”, – сообразил десантник.

Последним, что он помнил, был удар в грудь. Он даже не понял, из чего стрелял абориген в маскировочном комбезе, сунувшийся наперерез группе. Ручная ракетная установка?..

Он был не один, этот колонист. Он отвлекал их… От чего-то… Что случилось потом…

– Где…

Ему ответил сорванный женский голос:

– Молчи.

– Кто ты?

– Спасатель. Заткнись.

Местная! Вот это да. Зачем ей спасать его? А может, это и не спасение вовсе. Тащит на допрос?

Рывки возобновились. Пневмоносилки шуршали, скользя по дну подземного туннеля. Тошнота не возвращалась, но Деннис чувствовал себя непривычно слабым. Каждый рывок отдавался в голове, а боли не было. Сколько обезболивающего она вкатила?

Город не бомбили ядерными зарядами, решили взять “мягкими лапами”, но местные не оценили и огрызались чувствительно и зло. Чувствовалось, как не хватает им умения и ресурсов. А приказ никто не изменял, хотя уничтожить всю инфраструктуру было легче легкого. Приходилось продолжать возню на улицах и разносить город по камушку, хотя куда проще было бы накрыть это гнездо с орбиты еще разок, чем-то более серьезным…

– Самое позднее… Через пять-шесть часов… Мы подавим сопротивление, – не открывая глаз, произнес лейтенант. – Куда ты меня?..

Джесси не хотелось отвечать, ее бесило само существование этого убийцы. И невозможность влепить ему в лоб титановый шарик. Будь она чуть решительней, жестче, она бы так и поступила. Впервые в жизни Квинта жалела о том, что ей не хватает…

“Подлости?..”

– В госпиталь.

– Ваше руководство… они капитулировали. Знаешь?.. Сразу после начала…

Квинта не знала. И подумала, что ей все равно.

– Я тащу тебя в четвертый полевой, – огрызнулась она. – Молись, чтобы он был цел. У тебя дыра в груди, закрытая тоненькой пленочкой. Если твои друзья уничтожили его, я потащу тебя вниз, это далеко. Заткнись и береги силы… Десантник.

Прозвучало как ругательство.

– Я Дэн, – пробормотал раненый.

– Мне все равно.

– А ты?..

Она так злилась на него. И все равно вытащила из боевого скафандра, обработала раны. Судя по сказанному, наложила окклюзионную повязку. Значит, положение хуже, чем кажется. Хорошие у них препараты. Только спать хочется.

Норберт не мог вдохнуть полной грудью, но сонное медикаментозное спокойствие никак не сменялось нервозностью. Он понимал, что повреждено легкое, что потерял много крови, очень хотел оказаться в руках своих военных врачей, но мог только попытаться что-то узнать о девушке, которая тащила его под землю. Местность шла под уклон, это ощущалось.

Четвертый полевой, шестой… Они успели развернуть стабилизационные пункты для раненых. За несколько часов. И в них идет работа…

Из этих колонистов получатся хорошие военные, если выдрессировать как следует. Склонить на сторону Альянса тех, кто останется в живых. Приказа “уничтожить всех” не было, только подавить мятеж – мятеж против их собственной легальной власти, между прочим. Губернатор планеты поднял кверху лапки, едва увидев крейсер на орбите. Кто же предполагал, что население может выразить несогласие так резко и недвусмысленно?  Кого они видели в солдатах Земного Альянса? Вооруженный сброд, вломившийся в дом, отбросы общества, которыми жертвует Альянс во имя… будущего новых поколений? Или во имя тех, кто сейчас зарабатывает бешеные деньги на этой войне?

Деннис часто задавался этой мыслью, что не мешало ему быть хорошим солдатом. Ему платили. Обещали кусок земли на этой планете, и он уже оценил ее. Чистый воздух, зелень, огромные свободные пространства, один-единственный мегаполис на месте приземления колониального транспорта и городки, состоящие из расположенных по соседству фермерских хозяйств. Норберт хотел здесь жить.

Перед глазами то и дело мелькал кончик хвоста. Собачьего…

Никакая собака не смогла бы тащить его так долго и размеренно. Значит, механизм. Или аборигенная порода?

Стоило Деннису об этом подумать, в его сознание кто-то “постучал”. Имплант принимал постороннюю передачу.

“Лейтенант Норберт, сэр. Я механизм колониальной поддержки, серия “Хьюго”. Вы понимаете меня?”

Десантник попытался приподнять голову и оглядеться, но не смог. Если бы не эти проклятые андроиды, захват мегаполиса был бы уже завершен. Но колония использовала все, что могла, и они оказались очень неплохи в боевых…

“Где ты?”

“Я тащу вас. Мне пришлось сменить тело. Это неважно, сэр. Ваше звание позволяет предполагать, что вы командуете взводом. Это так?”

“Да…”

“Девушку зовут Джессика Дикс, она спасатель первого класса городской службы ЧС. Она только что спасла вам жизнь. Бои в городе скоро будут завершены. Я обладаю информацией о наших потерях, мы не сможем удержать мегаполис. Но я не знаю ничего о планах вашего командования на выживших. Я колониальный механизм. Моя задача – любой ценой сохранить жизнь хозяйке. Вы понимаете меня, сэр?”

“Ты хочешь, чтобы я ее спас”.

“Да, сэр. Вы можете это сделать?”

Он звучал слишком разумно для обычного механизма. Давно не чистили мозги? Колонисты трепетно относятся к технике. Она становится своенравной… Хозяйка не представилась. И тогда это сделал “Хьюго”. По своему усмотрению. Надо же. Недаром их использование на Земле было запрещено. Только для колоний, только для космоса… Теперь Дэн понимал, почему.

“Думаю, что могу. Если мы оба до этого доживем…”

Норберт не собирался посвящать кибера в известные планы командования.

“А ты можешь сделать так, чтобы она не лезла в бои? – в свою очередь спросил лейтенант. – И забыла где-нибудь свою винтовку…”

Он умел быть благодарным и все же, не зная ничего о пункте назначения, не торопился обещать. Даже если они окажутся в госпитале, кто знает, что решит ее начальство? Его могут добить после допроса!

“Она не участвует в боях, сэр, но ваши коллеги открывают огонь по кому попало.  Командир снабдил ее средством самозащиты”.

“Дипломатичная формулировка… В первую очередь мы стреляем в тех, у кого есть оружие”.

Андроид не ответил. И Дэн под медикаментозной накачкой начал погружаться в сон.

…

Четвертый полевой медпункт располагался возле подземной теплостанции. До него оставалось меньше ста метров. Кибер тащил раненого, а Квинта едва переставляла ноги.

На “четверке” всегда есть бутерброды. Можно будет сдать десантника хирургам, упасть в углу на разложенные носилки и полчаса поспать, и Марта, смешливая толстушка из второй городской поликлиники, угостит потом свежим кофе. И ломтем хлеба с толстым куском колбасы.

Кто-то сгоряча приволок несколько ящиков провианта из разрушенного продуктового. В самом начале, когда можно было предполагать, что колония продержится хотя бы несколько дней.

Не продержится. Но бутерброды… Бутерброды – это хорошо.

Джесси думала о сиюминутном, так было легче.

Они свернули в узкий освещенный “аппендикс”, и Квинта увидела нужную дверь. Из пролома сочился дым.

– Ох.. – Джесси поднесла руку к губам.

Нужно было зайти внутрь. Посмотреть, что случилось. Найти живых и мертвых. Поискать остатки лекарств. Нельзя ходить с пустым рюкзаком, бессмысленно… Какой она спасатель без снаряжения….

– Зильберт…  – она активировала коммуникатор, но помехи забивали связь.

Бадди тоже остановился. Замер, вытянувшись в струну, сканируя ближайшее помещение теплостанции, в полной готовности атаковать или уводить хозяйку.

“Сними шлейку”.

Мысленный голос кибера вывел Джесси из оцепенения. Она торопливо щелкнула карабином, освобождая овчарку, и подняла винтовку.

Бадди скользнул вперед.

“Входи, – пришел сигнал через мгновение. – Осторожно. Много помех”.

Квинта шагнула в пролом, выцеливая возможного противника. Позади послышался голос раненого, больше похожий на хрип:

– Эй!..

Джесси сделала несколько шагов по задымленному залу. Здесь стояла энергоустановка, питающая теплостанцию, здесь же был “приемный покой” медпункта. Сейчас под ногами хрустел пластик. Ампулы, трубки. Порванные, оплавленные по краям пакеты из-под плазмы. Запах гари заставил девушку надвинуть на лицо болтающийся на шее респиратор.

Трупов не было видно. Раненых тоже. Наверное, старший успел отвести людей… Но эвакуировать операционную в разы сложнее. Может, они закрылись там?

Квинта, обойдя установку по кругу, медленно двинулась к следующей двери. Ее тоже не было.

Вот и конец надеждам.

Она подошла к проему сбоку, осторожно выглянула, как учил Зильберт. “Винтовка должна смотреть туда же, куда смотрят глаза”. И подавила вскрик. В бывшей операционной, среди перевернутых столов, ходили люди в знакомых бронескафандрах. Трое или четверо, в дыму было не видно. Огня не было.

Нужно было уходить. Даже бросив раненого. Это же его союзники? Найдут – помогут?

Могут и не найти…

Джесси отступила на шаг. Под ботинком хрустнула ампула.

В проеме появился боец. Темная глыба на две головы выше спасателя. Дуло винтовки смотрело точно в грудь девушки.

– Не стреляйте… – из-за респиратора вышло невнятно, Квинта попятилась, позабыв на мгновение, что и сама могла бы нажать на спуск, а потом вспомнила, но было поздно – чужая винтовка плюнула огнем, прошивая очередью задымленный воздух, кинувшуюся наперерез овчарку, бронежилет Квинты и наконец женское тело.

Дикс отбросило назад, она упала, зажимая руками дыры в бронежилете, из которых текла кровь. Горячая. Липкая.

Своя.

– Бадди! – Она задыхалась от боли, сквозь респиратор окликая единственное существо, которое могло помочь, но “Хьюго” лежал рядом, дергаясь в безуспешных попытках восстановить двигательную активность и пятная пол жидкостью из перебитых шлангов гидравлической системы.

Темнота пришла вместе со звуком нового выстрела.

…

…Норберт стоял на открытой террасе одного из уцелевших зданий. Щурился от солнца, смотрел на постапокалиптический пейзаж.

Восстановление мегаполиса шло медленно. Военные Альянса занимались разверткой баз. Ветер еще приносил запахи горелого пластика, но войну здесь, на этой планете, можно было считать оконченной. И жалеть было не о чем.

Или почти не о чем.

У края террасы, возле ограждения, стояла инвалидная коляска. Норберт смотрел на нее несколько минут и не решался подойти.

В первый раз он увидел лицо девушки на больничной подушке. Отмытое от грязи, бледное, с огромными синими кругами под глазами, с четко очерченными скулами и запавшими щеками. Не была она красавицей. И маска аппарата искусственного дыхания не добавляла ей очарования.

А теперь в волосах появились седые пряди. Не по возрасту.

Интересно, какой она была бы… С макияжем, в легком летнем платье, на каблуках. С улыбкой. С прической…

– Ты долго будешь на меня пялиться? – не поворачивая головы, спросила она.

Интонации были знакомыми.

– Да, – честно сообщил Дэн и все-таки подошел.

В мешковатой длинной футболке и свободных штанах Дикс казалась еще меньше, чем была на самом деле. По сравнению с ним – и подавно.

Спасатель…

– Я сдержал слово, – негромко сказал он, облокотившись на перила рядом с коляской. Смотреть на лицо девушки было неловко. Словно он был в чем-то виноват.

– Какое еще слово?

– Я обещал твоему андроиду. “Хьюго”. Что вытащу тебя.

– Кого ты мог вытащить… – она усмехнулась. Краем глаза Норберт увидел горьковатую складку в уголке девичьих губ.

– Я… Настаивал. Чтобы они тебя забрали. Видишь, у меня получилось.

Она молчала несколько секунд, потом спросила:

– Что с Бадди?

– Не знаю. – Он смешался, снова ощутив странный, непонятный укол вины. Врач говорил, что она выздоровеет. Что все идет неплохо. А он чувствовал себя виноватым.

– К тебе кто-нибудь приходит? – Норберт сменил тему, не зная, о чем еще говорить и не желая уходить.

– Да.

– Что думаешь делать дальше?

Вопрос не был праздным, многие жители колонии попадали под мобилизацию. В ближайший месяц Дикс это не грозило, но потом – наверняка.

Она сжала губы в узкую полосу, но после паузы все же ответила:

– Я не хочу носить с вами одну форму. Я не хочу вас видеть. Вы меня чуть не убили. Вы убивали моих друзей. Вы убили мою собаку.

Это было бы похоже на истерику или плач, если бы в голосе девушки звучала хоть капля эмоций. Норберт повернулся к ней и увидел сухие, болезненно блестящие глаза.

– Он был механизмом, Джесс. Не живым существом… и мы… мы не выбирали это, понимаешь?.. Это просто… война…

И тут ее прорвало. Что послужило тому причиной, уменьшительное имя или констатация очевидного, Деннис не знал. Но она, сидя на инвалидной коляске, попыталась его ударить. Дотянуться она могла только до живота, и он легко закрылся рукой и даже поймал тонкое запястье, а потом пришлось ловить и вторую руку.

– Я тебе не враг!

Норберт не мог тряхнуть ее, чтобы успокоить. Боялся, что ей станет хуже. Но хорошая пощечина не помешала бы, потому что истерика стала очевидной. Дикс плакала, безуспешно пытаясь освободиться, и он отпустил девушку. И пошел прочь. На душе было мерзко, и он ничего не мог сделать. Только прийти еще раз, чтобы снова попытаться что-то объяснить…

И снова вызвать истерику?

На стоянке внизу он взял байк и понесся по улицам города, заново изучая знакомые развалины. Сюда вернется жизнь. В уцелевших кварталах играют дети, работает школа  и заново открываются магазины, и зачем нужно было устраивать это противостояние? Жертвовать людьми, как будто это могло что-то изменить, жертвовать городом, наконец…

Норберт чувствовал острую неприязнь к руководителям сопротивления.

Городской парк пока не восстанавливали. Здесь все оставалось как в ту ночь, когда он был ранен. Деннис не смог бы вспомнить маршрут, которым тащила его Дикс, но знал, где их подобрали. И даже нашел на планах это место.

Может быть, если он вернет девчонке кибера, ей будет легче? Может быть, она даже будет с ним говорить? Нормально говорить, а не кидаться с кулаками.

Жизненный опыт Норберта ограничивался земными трущобами, военным училищем и войной. Он много знал и много умел – но только в своей сфере. Тонкое понимание женской психологии не входило в число его талантов. Чисто по-человечески девчонку было жаль.

В туннелях появилась вода, но возле теплостанции было сухо. Дэн шел, подсвечивая путь фонариком, и вспоминал слова колониального андроида. Интересный экземпляр. Узнать бы, где колонисты делали для него новый корпус. Натурально вышло…

Звук шагов гулко отдавался под сводами туннеля. Норберт нашел нужный пролом там, где когда-то была дверь, вынесенная зарядом взрывчатки. Луч фонаря скользнул по крутым бокам силовой установки.

Аварийного освещения нет. Хорошие были танцы, разнесли много полезных технических узлов… И зачем, спрашивается.

Тело собаки лежало у стены. Дэн присел рядом.

Мда. Прочный был механизм, но не военный. Очередь порвала его почти пополам. Должно быть, это и спасло Джесс. Скорость титановых шариков изрядно упала, когда они пробили сначала кибера, потом бронежилет.

– Что у нас тут… – Норберт вытащил складной многофункциональный нож и с видом заправского ветеринара (или робототехника) полез ковыряться в овчарке. Где-то внутри должны были оставаться кибернетические мозги. Если их не разнесло очередью…

Вот и дырка от выстрела в голову.

Мозга в голове не оказалось, только сложный набор сенсорных систем, и Деннис мысленно похвалил решение конструктора. Искомое нашлось за грудной клеткой, неподалеку от погашенного реактора. И спустя час Норберт выбрался на поверхность, сжимая в руке пакет с тем, что составляло сущность киберспасателя. Дело было за малым. Понять, как приделать любимой кукле Джесс руки и ноги… Или лапы и уши.

I I.

Местные неохотно общались с захватчиками, но Деннис узнал все, что хотел, просто переодевшись в гражданское. Мастерская “Биотех” находилась на той окраине города, которая в ходе боев пострадала меньше всего.

По адресу “аллея Первооткрывателей, дом три” располагался настоящий инженерный центр. В нем как раз меняли окна второго этажа, но центр работал. С некоторым удивлением Норберт увидел у стойки дежурного знакомые лица – двое инженеров с его корабля-носителя что-то обсуждали с местным специалистом.

Дэн проскользнул вдоль дальней стены к уходящему влево проходу. Еще не зная, куда идти, он прошел вдоль ряда пронумерованных дверей и остановился в конце коридора, возле лаконичной надписи “Др. Тавала”.

Из-за двери слышались голоса.

– …Зиль! Сбоит, потому что нужна реабилитация, а не прыжки по подземельям. Подними руку. Так… Поиграй пальцами. Видишь?

– Ты сказал, он выдержит.

– Протез выдержит. А ты – нет. Чем ты занимался?

– Пришлось поднимать плиты.

– Возьми андроида, наконец.

– Они забрали всех.

Норберт толкнул дверь, она отъехала в сторону, открывая глазам техническую лабораторию. Вдоль стены стояли стенды. На первом в атакующем прыжке, почти оторвавшись от подставки, замер местный волк – крупнее земного почти в два раза, с шипастой гривой вокруг головы. Дэн знал, что эти твари не агрессивны, но  все равно сделал шаг назад. И только секунду спустя заметил, что задние лапы волка тускло поблескивают металлом.

Киборг? Робот?

На втором стенде клубком лежала змея. Тоже местная. Полностью роботизированная. Длинный слиток металла, свернутый кольцами, с пучками сенсоров по бокам головы. На третьем стоял полуразобранный корпус “Хьюго”.

– Что вам нужно? – неприветливо окрикнули Дэна, и он перевел взгляд на двух людей, сидящих возле хирургического стола. Один из них, небритый здоровяк в черной застиранной футболке, держал на столе руку, вскрытую от локтя до запястья. Выше локтя предплечье здоровяка охватывал свежий шрам со следами швов. На столе не было ни капли крови, из руки торчала отвертка-тестер. Вторым был сухощавый темноволосый человек в белом комбинезоне с эмблемой “Биотех” на груди. Наверное, тот самый доктор, чье имя красовалось на двери.

– Я нашел в развалинах киберсобаку, – сказал Деннис, входя и закрывая за собой дверь. – Вот.

Он протянул Тавале пакет, раскрывая его.

– Вы могли бы… отремонтировать это?

– Если мозг поврежден, вряд ли, – ученый скептически рассматривал гостя. – Кто вы?

– Норберт. Деннис Норберт.

– Значит, собаку, – проговорил здоровяк Зиль. – Нашел. На теплостанции, возле четвертого. Слышишь, Рик?

– Что вы вообще делали в Цоколе? Там сейчас опасно. – Тавала запустил руки в пакет, бережно вытащил мозг андроида и опустил в полусферическое гнездо на тестовом стенде.

– Я не ходил далеко.

– Но что вы там искали? – настойчиво спросил Зиль.

– Его, – Дэн кивнул на стенд.

В присутствии местных было неуютно. К неприязненным взглядам Норберт привык, но эти двое смотрели… прицельно, вдруг понял он. Как мог бы смотреть он сам.

– Вы работали на четвертом? – Взгляд Зиля едва заметно смягчился.

– Да, – нашелся Деннис. – Да, работал.

– Позывной?

Десантник закусил губу. Приплыли.

Не было смысла врать. Если этот тип знал позывные, значит, сам работал где-то неподалеку. Повстанец хренов.

– “Мемфис – один”.

– Альянс. Убийца долбаный. – Зиль говорил без выражения, но зачем-то выдернул из руки отвертку и сжал в пальцах.

– Я солдат.

– Я так и понял. Только не солдат, а офицер. Ты что думаешь, я в ваших позывных не разобрался?

– Так, стоп. – Доктор Тавала поднял руки, осаживая обоих. – Только драки здесь не хватало. Если хотите знать, вы мне оба не нравитесь. Зиль, руку. Пока сухожилия не полетели. Норберт… Сядьте куда-нибудь. На тесты нужно время. Что случилось с кибером?

– Расстреляли, – мрачно пояснил десантник, устраиваясь на ближайшем стуле так, чтобы за спиной была стена.

Повстанец. Этот громила с протезом – повстанец. Зря начальство подвело их под амнистию, расстрелянных командиров было мало. Никак не уймутся.

– Не взрыв? – док бросил быстрый взгляд на показатели со стенда. – И то хлеб.

– Зачем тебе этот кибер? – спросил Зильберт столь же мрачно.

–  Не твое дело, – с удовольствием нахамил ему Дэн. Объяснять каждому встречному про девушку он точно не собирался.

– Здрассте! А чье тогда? Пришел, припер моего кибера и грубит!

– И ничего не твоего.

– Да ты совсем берега потерял. – Зильберт усмехнулся. – Это спасательный “Хьюго” один-восемь-двадцать один. Первый отряд службы ЧС, и я его командир. Еще вопросы?

– Значит, “Хьюго”. – Норберт демонстративно развалился на неудобном лабораторном стуле. – Приказом командования все андроиды колониальной поддержки у населения изъяты. Еще вопросы?

– Вот так и забирай, – фыркнул спасатель, кивнув на стенд. – Шариком. Без рук, без ног…

Доктор Тавала сел за свой стол, вывел на рабочий терминал результаты диагностики со стенда и очень вежливо попросил:

– Заткнитесь оба. Пожалуйста.

Норберт глянул на инженера не без уважения.

– Технически мозг цел, – сказал Тавала спустя пять минут тишины. – Можно подобрать корпус. Только зачем?

– Полезная вещь, – сказал Дэн. – Это же “Хьюго”.

– Хорошо, – решил инженер. – Две недели минимум.

– Он снова будет псом?

– Не знаю, – Тавала пристально глянул на десантника. – У меня теперь небольшой ресурс. Подберу ему что-нибудь.

– Я приду через две недели. Только у меня не очень много денег. Расплатиться за андроида точно не хватит.

Норберт никогда не думал, что деньги могут вдруг потребоваться ему самому и большую часть заработка отправлял матери. Армия обеспечивала его полностью.

– Ты собрался платить?! – приятно удивился Тавала. – Какой положительный юноша. Даром что из Альянса. Я-то думал, винтовку в голову – и работай, док…

– Я не дурак, – вздохнул Норберт, которого атмосфера ненависти начала утомлять. Ничего не сделал, только мозги принес, и попал под перекрестный огонь. – Я хочу, чтобы вы собрали его качественно.

– Мне нужно оборудование по списку, для лаборатории. У ваших технарей есть. Достанешь хоть что-нибудь, будем считать, что мы в расчете.

– Идет!

С этим было намного проще. У Дэна были друзья в технических отсеках, которые многое могли достать за выпивку или просто по знакомству.

…

Когда десантник ушел, в лаборатории несколько минут стояла тишина. Мужчины смотрели на дверь. Потом Тавала вывел на экран компьютера изображение с камер внешнего наблюдения.

– Все. Вышел из здания.

– Это подарок. – Зильберт снова устроил руку на столе и инженер, разложив рядом набор миниатюрных инструментов, полез отверткой в протез.

– Синхронизационный блок под замену, – предупредил Тавала.

– Он даже не поймет, что ты ему солгал.

– Не успеет. Сколько тебе осталось?

– Я думал, четыре дня. Если Бадди мне поможет, управлюсь за два.

– У меня все готово. Как только вирус будет в системе, ни один ремонтный мех не подойдет к реактору.

– А что с корпусом?.. – Зиль кивнул на шар фотонного мозга.

– Возьму со стенда, – Тавала тонким пинцетом вытащил из протеза чип. Посмотрел на свет, отложил в сторону. – А ты мне привезешь тот, из музея. Соберем из двух один.

– За ночь управишься?

– Может, быстрее. Никакой тонкой работы, только перебросить недостающие узлы. Верхнюю половину соберу, дальше он сам справится.

Инженер потянулся к шкафчику стола, вытащил прозрачную пластиковую коробку, в которой в мягких гнездах были уложены чипы. Выбрал один, аккуратно вставил в протез, восстанавливая работу нейроинтерфейса.

– Подвигай пальцами. Так… Хорошо. Закрываю. Только плиты больше не таскай. Он на это не рассчитан.

– Заело несколько дверей, их веками никто не открывал. Контур охлаждения я заминировал, осталось разобраться с аварийными системами.

– Если ошибемся, история нам этого не простит. – Инженер невесело усмехнулся. В его глазах протаяла даже не печаль, а тягостное предчувствие событий, которых нельзя избежать.

– Если мы ошибемся, прощать будет некому. Истории у нас не будет.

…

В этой части Цоколя было светло, сухо и тепло. Единая кибернетическая сеть мегаполиса поддерживала исправную работу всех систем, включая систему жизнеобеспечения города.

1821 не был здесь давно. По человеческим меркам. Он спускался сюда три века назад, когда Глен Дикс отправился проверять стоящий на консервации зал криогенного сна.

Посадка была мягкой, планетарные условия отлично подходили для людей. Беглецы с перенаселенной Земли, прибывшие на огромном транспорте “Гленфилд”, вытащили счастливый билет. Планета требовала минимального терраформирования.

По мере постройки Цоколя, созданного на базе корабля, андроиды колониальной поддержки будили людей; так 1821 получил свою первую семью. Когда был построен город, они выбрали фермерство, и почти двести лет “Хьюго” провел, выращивая яблочные сады и сражаясь с паразитами. Потом единственная наследница яблочных угодий вышла замуж за обаятельного инженера-конструктора Дикса и переехала обратно в мегаполис. Молодая семья взяла “Хьюго” с собой – он уже был фамильной реликвией.

Много лет спустя вместе с Джессикой Дикс он оказался в городской Службе Чрезвычайных Ситуаций. Мегаполис к тому времени превратился не просто в огромный город, но в сердце всей планетарной цивилизации. Сфера ответственности службы ЧС была очень велика.

Спасая людей во время аварии на экспериментальной теплостанции, “Хьюго” попал под выброс и вернулся к службе после капитального ремонта, пройдя замену корпуса и обновление программного обеспечения. Тогда же он понял, что характер отношений с молодой хозяйкой изменился. Джессика начала брать его с собой повсюду, разговаривала с ним как с живым и близким существом и, проводя вечер дома у камина, охотно расчесывала густую собачью шерсть. Бадди не нуждался в отдыхе, но в такие моменты опускал голову на бедро хозяйки и щурился на огонь. Этого требовала программа имитации поведения, но… Хорошо, что она была, эта программа. Он знал, как выразить свое отношение к происходящему.

Иногда Джесси читала ему вслух. Он способен был в сотые доли секунды загрузить в память любую книгу из инфосети, но ему были интересны интонации хозяйки. Выражение, с которым она читала. То, что вызывало у нее слезы и смех. Он давно уже неплохо понимал людей, но ощутимый скачок в эмоциональном развитии его искусственного интеллекта наступил только теперь. Правда, его эмоции все равно не были человеческими.

– Долго еще будешь возиться? – окликнул его Зильберт Хартманн.

Андроид стоял перед панелью системы безопасности реакторного отсека Цоколя. Несколько часов назад он очнулся в стандартном теле “Хьюго” на стенде у доктора Тавалы и впервые за долгое время получил в руки оружие. И сделал вывод, что вместе со сменой тела сменил и спектр задач на этой войне, из разведывательно-спасательного механизма превратившись в штурмовой.

Зильберт, инструктируя кибера, сообщил, что наступает время отомстить тем, кто ранил его хозяйку. Мести Бадди не понимал. Это было что-то нефункциональное.

– Двери открыты, сэр, – наконец сказал он, поворачивая к Зильберту типовое металлопластиковое лицо. – Замечу еще раз, я не считаю ваше решение эффективным.

Хартманн хотел шантажировать Альянс, заложив бомбу в городском реакторе. Андроид, проанализировав действия землян, легко мог спрогнозировать их возможную и наиболее вероятную реакцию, но доктор Тавала не стал слушать, а Хартманн попросил его заткнуться. Вот и сейчас:

– Я тебя не спрашивал. Все двери открыты?

– Вход в горячую зону все еще заблокирован.

Зильберт, неповоротливый в скафандре тяжелой защиты, громко выругался и направился вниз по только что открывшемуся широкому проходу. Где-то на следующем уровне, как помнил Бадди, располагался криогенный зал, а за ним склад биологических образцов и ДНК, тоже глубоко законсервированный.

Андроид последовал за спасателем.

– Что вы будете делать, сэр, если Альянс уступит шантажу?

– Как – что? Жить, – послышался смешок.

– Сэр. Вы объясняли мне про месть. Что, если Альянс поднимет свои корабли и отбомбится по колонии, как только поймет, что ничего не добился малой кровью? Это тоже будет месть? Кто помешает им развернуть базу на чистой территории, оставив от Гленфилда зараженное выжженное пятно?

– Да, – Зильберт вручную откатил следующую дверь с их пути. Замок горел зеленым, но автооткатчик не сработал. –  Это будет месть.

В машинную логику это не укладывалось.

– Вы готовы рискнуть городом, сэр?

– Я надеюсь на их здравый смысл.

Анализ интонаций Хартманна говорил о том, что спасатель не верит в то, что говорит.

– Простите, сэр, я не понял.

– Если нас уничтожат, против них объединится Галактика. Все увидят, что это монстры, а не люди.

– Все уже видят, сэр. Губернатор связался с ближайшей населенной планетой, чтобы сообщить о захвате.

– Трусы. Почему они не пришли на помощь?

– Они не могут, сэр. Они в осаде. И они сказали, что нам повезло.

– Это еще почему?

Андроид ускорил шаг, догнал спутника, оставаясь чуть позади.

– Потому что их колония уничтожена. Осталось несколько военных баз, но это дело времени.

Хартманн смотрел точно перед собой. В пустоту.

– Сначала Земля выбросила нас в никуда. Когда мы чудом нашли место для нового дома и построили его с нуля таким, каким хотели, о каком мечтали, без войн и прочего земного дерьма, они пришли на готовое…  Я не отдам им свой дом. Даже если его придется сжечь дотла.

Андроид одновременно поднял обе руки, отстегивая у плеч крепления тяжелого рюкзака со взрывчаткой. Рюкзак упал, послышался тихий шлепок.

– Ты что? – Зиль обернулся.

– Я не согласен, сэр.

Бадди не мог допустить гибели колонии. Это противоречило всем его протоколам. Он не мог позволить убить Джессику Дикс, людей, с которыми служил в одном отряде, все население Гленфилда. 1821 был одним из тех, кто строил мегаполис. Он был спроектирован, чтобы служить и защищать.

– Поднимай и тащи! – рявкнул на него Хартманн. – Ты же не тупой бот, ты все понимаешь!

– Больше, чем вы думаете, сэр.

Бадди развернулся и направился обратно, вверх по проходу. Покрытие пола здесь было прочным, ребристым, подходящим для средней планетарной техники. Какая-то часть ее все еще стояла внизу; далекий предок Зильберта, управлявший колонией на заре рождения, был очень запасливым человеком.

– Куда ты собрался?

– Я должен предупредить хозяйку об опасности, сэр, – не оборачиваясь, ответил андроид.

– Фраггова жестянка, – послышалось за спиной. Что-то сухо щелкнуло.

Бадди воевал, он легко идентифицировал звук – так крепления скафандра выпускают оружие. И андроид мгновенно перешел на бег.

За ним бухали шаги человека.

Короткая очередь пролегла точками по стене. На бегу Зиль промахнулся. Судя по щелчку, переключил оружие в другой режим стрельбы.

Двойной тупой удар бросил андроида на колени. Он успел набрать такую скорость, что кувырнулся через голову, распластался и замер у стены в странной, ломаной позе. Самодиагностика высвечивала перед глазами алые сообщения. Повреждений было немного. Пострадал эндоостов. Баллистический шок систем.

Спустя несколько секунд, когда Бадди оперся рукой об пол, возвращая себе ориентацию в пространстве и баланс, очередь в упор разрезала его пополам.

Хартманн видел, что андроид еще дергается. Двигаются руки, корчится лицо в попытке сымитировать десяток эмоций сразу. Это ничего не значило. Нижняя часть корпуса, так хорошо собранного Тавалой, была неподвижна. Зиль пнул ее, сдвигая подальше от Бадди.

Андроид не мог собрать сам себя. Не при таких повреждениях, не в полевых условиях. Но так почему-то было спокойнее.

Покончив с этим, Хартманн развернулся и пошел вниз, на ходу налаживая связь с инженером. Кто-то должен был открыть нужные проходы дистанционно.

Рюкзак со взрывчаткой он подобрал.

…

Сбой всех систем.

Перезагрузка.

Аварийный режим.

Мир развернулся из точки.

Реактор стабилен.

В эти мгновения холодный разум андроида боролся с тем, что сам он считал логическим сбоем, а человек назвал бы эмоциональным шоком. В него стрелял Хартманн. Его командир, старый… друг. Человек, в которого не стал бы стрелять он сам. И дело было не только в строгих протоколах. Имея третью степень программной свободы, “Хьюго” мог защищать себя.

Он разжал стиснутые на винтовке пальцы. Стащил с шеи ремень. Оружие не потребуется. Ему нужно было как можно быстрее добраться до Джессики. Оторванные ноги не помеха.

Сотую долю секунды – очень долго – он колебался. Добраться до планетарной техники и доехать до госпиталя. Или ползти на руках.

Внизу его мог услышать Зильберт.

И добить.

“Хьюго” принял решение. Подтягивая себя по наклонному проходу, пополз наверх. Так быстро, как только мог. Уродливое, вихляющееся тело, за которым волочились трубки и провода. Кто захочет ему помочь, когда он выберется из-под земли? Кто первым пройдет мимо, Альянс или кто-то из своих?

Можно ли говорить Альянсу?

Он не был готов принимать такое решение. Еще не был.

Мог ли он предать?

Было ли это предательством? Или Хартманн предавал всех?

И что значил этический вопрос по сравнению с уничтожением Гленфилда?

Дорога отняла очень много времени. Бадди добрался до лифта, поднялся до минус первого уровня и снова пополз, минуя испытательные оранжереи. Это был обитаемый уровень, здесь работали люди… днем. По внутренним часам андроида шел второй час ночи.

Через пятьдесят метров Бадди увидел робота-ремонтника. Он был предназначен для аграрной техники, а сейчас находился в спящем режиме, но “Хьюго” активировал его с помощью дистанционного управления и последние метры преодолел значительно быстрее, уцепившись за колесно-гусеничного собрата.

И вывалился в ночь.

Ему не повезло. Ближайший выход оказался в городском саду. Шанс встретить людей среди воронок, разбитых статуй и поваленных деревьев был исчезающе мал.

Бадди пополз, перемазываясь в земле.

…

Гленфилд трудно было назвать “послевоенным”. Эхо недавних боев гуляло по городу, смотрело из выбитых окон, свистело ветром в стенных проломах.

Война была здесь.

Командование старалось не вмешиваться в жизнь гражданских, привнеся в нее какое-то подобие порядка, но агрессия местного населения не выплеснулась до конца. По разрушенным районам гуляли мародеры. Уровень преступности резко вырос. А местная полиция была выбита почти вся. Ее функции пришлось принять на себя гарнизону, и в эту ночь Дэн со своей группой заступил в патруль, разбив людей на тройки.

Было скучно.

Пьяная драка при виде троицы космодесантников разбежалась в разные стороны. Пожилую женщину, забывшую домашний адрес, с рук на руки сдали медикам. Выпили эрзац-кофе из автомата возле здания городского театра. Автомат еще работал, и это было странно, потому что от театра остался только первый этаж.

На маршруте оставался парк, мемориал и мусороперерабатывающий завод. Перед тем как свернуть в парк – памятное место! – Норберт надел шлем.

Нельзя патрулировать без шлемов, не по уставу, но местный ветер на удивление быстро перестал пахнуть гарью. Теперь им хотелось дышать, потому что он приносил запахи травы, тепла, лета, полевых цветов. Все нарушали правило. На Земле давно не было такого ветра. Очищенный воздух кораблей был никаким. А здесь… Здесь был новый дом. И пусть он начинался с военной базы, ребята успели поверить, что можно будет привезти семьи.

Норберт не думал ни о семье, ни о Земле. Ему хотелось, чтобы Джесс перестала злиться.

– Командир!..

В темноте что-то двигалось. Капрал Демарэ немедленно взял объект на прицел; системы брони идентифицировали технику.

– Это “Хьюго”! Нет… половина “Хьюго”.

Даже кусок андроида мог быть опасен, если он не прекратил воевать. Здесь, в бывших зонах боевых действий, еще можно было встретить стационарную автоматическую турель, так почему не быть андроиду? Хозяин погиб, а машина продолжает бой…

Норберт только открыл рот, чтобы отдать приказ “Огонь!”, как на аварийном городском канале отчетливо прозвучал сигнал “SOS”.

На этом канале сидели все патрульные группы. С городской службой ЧС ситуация была только чуть получше, чем с полицией. Ее функции тоже частично перенял Альянс.

…

Ночь в госпитале тянулась невыносимо долго.

Квинте уже разрешали вставать и ходить по палате. От койки до окна. От окна до санблока. Раны заживали медленно, а после заката начинали болеть. И когда в палате выключался свет, она добиралась до подоконника и часами сидела, глядя на городские огни.

Мир сломался. Сначала сошел с ума, потом сломался. В нем не осталось ничего прежнего.

Иногда к ней приходила Марта. Скелет. Вся одежда болталась на ней мешком. Марта собирала ее ремнем, сгоняя складки назад, от этого гражданская куртка казалась военным френчем. Тонкая талия, о которой веселая медсестра всегда мечтала, теперь принадлежала другой женщине. Бледной. С губами, вечно сжатыми в тонкую полосу. С прозрачными глазами, будто вмерзшими в лед, настолько малоподвижным сделалось ее лицо.

В госпитале кормили, но Марта методично, изо дня в день, обходила палаты с ранеными, оставляя аккуратно приготовленные бутерброды. В половине случаев они сразу после ее ухода отправлялись в мусор; персонал плохо относился к нарушению режима питания. Квинта охотно ела. Колбаса была та самая. Иногда Джесси казалось, что бутерброды пахнут так же, как пахло на “четверке”. Полевой хирургией, свежим кофе, дымом от курток товарищей.

Каждый раз они с Мартой долго сидели в обнимку.

Квинта приоткрыла окно, впуская в палату воздух летней ночи, и потому не пропустила звук двигателя. Она вытянула голову, пытаясь высмотреть на дороге транспорт.

В госпиталь кого-то везли. На очень большой скорости и без огней.

Дикс предполагала, что кто-то еще ведет против Альянса диверсионную войну. Обмолвки Марты позволяли строить догадки. Но никто не привез бы повстанца в госпиталь. Здесь прочно прописались земляне. Все левое крыло было занято военными.

Тогда почему без огней?..

К центральному входу неслась покореженная гражданская машина с открытым верхом. Чуть припадая на левую сторону, едва не чиркая брюхом по дороге. Фар у нее не было. Физически. Остались одни осколки. Из кузова торчали головы в характерных шлемах.

Квинта села поудобнее. Земляне подобрали брошенный транспорт. Покататься. Обычное дело.

Машина подкатила к госпиталю, остановилась. На заднем сиденье, рядом с бойцом Альянса, что-то лежало под грудой тряпья. Солдаты высадились, сноровисто вытащили из машины груз. Человеческая фигура без ног, точно раненый! Значит, кто-то еще воюет и даже успешно.

Квинта ощутила тень удовлетворения.

Пострадавшего втащили в здание и девушка снова принялась смотреть на город. Завтрашний день вызывал отвращение. Инвалидная коляска, процедуры, безвкусная каша на завтрак. Хотелось хоть немного растянуть ночь.

За дверью послышалась возня и чужие голоса. Слишком чужие. Все земляне говорили с жутким акцентом. Дикс знала только одно исключение. Странно, зачем они приволокли раненого сюда? Операционные и приемный покой на первом этаже.

Квинта осторожно слезла с подоконника, подошла к двери. Дверь открылась навстречу, едва не заехав по лбу.

– Джесс!

Норберт держал шлем на сгибе локтя, чтобы девушка могла узнать его и не подняла крик.

Квинта попятилась, оторопело глядя на входящих в палату бронированных людей. Трое. Для небольшой комнаты – целая толпа. Пока она искала слова, на пол бросили покалеченного чело…

Нет. “Хьюго”.

– Что это значит? – Подоконник больно ткнулся в поясницу. Квинта вспомнила, что окно открыто.

Ответил ей андроид. Прямо через имплант, на закрытом канале, доступ к которому был только у…

– Бадди! – Квинта кинулась вперед, упала на колени рядом с кибером. Обняла его за шею, притягивая к себе. Тот приподнялся на руке.

– Я.

“Джесс. Нужно поговорить”.

“Что?” – она стирала грязь с его лица, хотя он в этом и не нуждался.

– Джесс, – прозвучало рядом голосом Норберта. – …Не сиди на полу.

– Пошел ты, – не оборачиваясь, ответила она. Привычно, как отвечала ему всегда. Наверное, не стоило при подчиненных. Они снова расстреляли Бадди, фрагговы псы, а ведь она знала, что Зиль найдет и починит его!

“Джесс. Все не так”.

“Хьюго”, которому было несколько сотен лет, легко просчитал ее выводы.

“Он мне помог. Послушай… Зильберт хочет взорвать город. Он заложил взрывчатку в реакторе. Если Альянс не поддастся на шантаж, он уничтожит все”.

Несколько секунд Квинта сидела молча, прижимая к себе андроида.

Норберт молчал; его люди разошлись по палате, создавая вокруг девушки свободное пространство.

– Слушай, – Дэн осторожно дотронулся до плеча Джессики. – Правда. Окно открыто.

– Он сказал, ты ему помог.

Квинта повернула к десантнику застывшее лицо с дорожками слез. Осознала, что плачет, сердито вытерла глаза кулаком.

– Да. Он полз по парку. Сказал, что у него очень важная информация, но пересказать ее нам сможешь только ты. Я ничего не понимаю, Джесс. Я отдал его доктору Тавале. Для ремонта. Хотел… Хотел вернуть тебе.

“Тавала ввел в систему вирус. Городская сеть больше не контролирует реакторный отсек Цоколя”.

Норберт продолжал:

– Не понимаю, как он оказался в парке, да еще в таком виде. Надо тряхнуть инженера.

“Бадди! Каковы шансы, что Альянс… уйдет?!”

“Мне жаль, Джесси. Их… нет. – Бадди коротко пересказал хозяйке то же, что говорил Зильберту. И добавил: – Хартманн психологически нестабилен. Он может взорвать реактор в любой момент, чтобы убить вместе с колонией как можно больше захватчиков”.

Квинта думала быстро. Сонное отупение последних дней вдребезги разбивал знакомый голос кибера в ее голове.

“Так нельзя, – передала она через имплант. – Пока мы живы, можно что-то делать… А это… Это все равно, что сдаться. Сделать за Альянс его работу. Но чем ты только думал, Бадди! Что я должна им сказать?..”

“Они могут его остановить. Быстро. Сейчас”.

“Тогда почему ты сам не сказал?..”

“Хотел узнать у тебя, остался ли кто-то из трезвомыслящих бойцов, чтобы остановить Хартманна, не вмешивая Альянс.”

“Ко мне приходит только Марта”.

Андроид шевельнулся, аккуратно высвобождаясь из объятий.

“Подожди!” – окликнула его Джесс, увидев обращенный к Норберту взгляд. И вслух заявила, поднимаясь на ноги:

– Деннис. Так тебя зовут?.. Вы возьмете меня с собой.

– Куда?!

– В Цоколь.

– Кто-нибудь объяснит мне, наконец?.. – Лейтенант переводил взгляд с девушки на “Хьюго”.

– Пообещай, что возьмете меня с собой!

– Не раньше, чем ты все расскажешь.

Дэн, хоть и радовался тому, что угадал с андроидом – Джесс начала с ним разговаривать! – понимал только, что девушка уже пытается вить из него веревки. У нее получилось бы, не будь она ранена. Норберт еще помнил ее в инвалидной коляске. Да и коляска – вон она, в углу стоит.

– Хорошо, – Джесс уперла руки в бока. – Бадди, объясни ему.

Андроид начал прямую передачу.

– И куда я должен тебя взять? – негромко осведомился лейтенант, осознав масштабы угрозы. – К опасному террористу в Цоколь?

– Да.

– В пижаме?!

– Мои вещи тут, в шкафчике.

– Сэр, а можно нас тоже просветить? – Демарэ, услышав про террориста, на правах заместителя напомнил командиру группы, что он тут не один.

– Бадди, транслируй на всех. А я пока с этой героиней разберусь, – махнул рукой Дэн, отводя девушку в сторонку. “Сторонка”, учитывая небольшие размеры палаты, была очень условной.

– Там будет стрельба. У него взрывчатка…

– Если он ее взорвет, неважно, где я в это время буду, – отрезала Квинта, глядя на землянина лихорадочно блестящими глазами. – Он мой друг. Как ты не понимаешь. Я смогу его уговорить! Нам только нужна связь!

Дэн крепко взял ее за плечо, развернул лицом к андроиду.

– Ты это видишь?!

Она попыталась высвободиться, Норберт не отпустил.

– Это сделал твой друг. Твой командир, как ты его называешь. Он хоть раз пришел сюда, в госпиталь?!

– Хартманн? Бадди, в тебя стрелял Хартманн?!

– Да. Мне жаль, Джесс.

– Я все равно пойду с вами. У меня пропуск, вы же не во все зоны сможете попасть, там автоматика. Системы защиты…

Дэн отпустил плечо девушки. Джесси кинулась к шкафчику, а потом, с охапкой одежды, в санблок. Переодеваться.

Визор шлема Демарэ был обращен к лейтенанту, и Норберт предполагал, какое выражение лица под ним скрывается.

– Сообщи дежурному, – приказал Дэн. – Пусть подтянут группу в Центр биотехнологий и возьмут Тавалу. В Цоколе потребуются саперы. И нам нужно усиление, внизу могут быть другие повстанцы.

– Сэр… – это был андроид. – Джессика права насчет пропуска. Если Тавала успел запустить руки в центральную сеть, охранные системы встретят вас огнем. Может быть, даже пропуск Джесс уже не действует.

– Что ты предлагаешь?

– Возьмите меня с собой. Вам не потребуется тащить меня к реактору, только посадите возле терминала где-нибудь на нижних уровнях.

Бадди говорил тихо. Джессика нашла хороший аргумент в пользу своего участия в операции, но “Хьюго” этого допустить не мог.

Норберт молча кивнул.

Из санблока вынырнула Дикс. В черной короткой кожанке, тактических штанах и высоких ботинках. Причесанная.

Чудо как хороша.

Норберт вздохнул. И сказал:

– Ты никуда не пойдешь.

– А кто мне запретит? – вспылила она. – Ты?!

Дэн молчал. Думал.

Нет, после этого она больше никогда не будет с ним разговаривать.

Жалко.

Пока он молчал, Квинта направилась к двери.

Дэн не столько шагнул, сколько перетек вперед мягким шагом тренированного хищника. Рукой в перчатке крепко зажал ей рот, второй – обхватил за талию. И потащил к кровати.

Бадди наблюдал за этим, не меняя выражения лица.

– Капрал, шнур.

Квинта отчаянно вырывалась, но мешала боль от плохо заживших ран и общая слабость; даже здоровая, она вряд ли могла тягаться с земным десантником. Только мычала в перчатку, пытаясь пнуть всех, до кого могла дотянуться.

Демарэ поймал ее за ботинок, навалился сверху, сноровисто связал ноги. Норберт удерживал девушку прижатой к кровати, пока и руки ее не оказались связаны, а во рту не появился аккуратный кляп из куска простыни.

Дэн проверил, не мешает ли кляп дышать. И велел всем выйти. Десантники, прихватив андроида, ушли вниз. Дежурный пообещал в течении пяти минут выслать транспорт, оставалось только его дождаться.

Дэн в палате склонился над койкой. Осторожно убрал волосы, упавшие девушке на лицо. В первый и, наверное, последний раз.

– Прости, – сказал он. – Просто…

Это было смешно. Наверняка – глупо.

Маленькая, своенравная, злая.

Красивая.

– Просто я тебя… люблю.

Он усмехнулся, глядя в лицо разъяренного спасателя. Иронизируя над собой. Отличный способ объясниться с девушкой, связать ее и затолкать в рот кляп, но что делать? Девчонка успела хлебнуть войны и ощутить себя солдатом, она обязательно рванет к реактору, считает, что должна, что может, и раны ей нипочем…

– Прости, – повторил он и вышел из палаты, пытаясь игнорировать возмущенное мычание за спиной.

Внизу, в свете фар транспортера, вся лирика отошла на второй план. Город нужно было спасать.

I I I.

– Значит, Тавалы нет.

Деннис получил отчет группы захвата, сидя в городском саду на одной из поваленных статуй и ожидая команды приступить к выполнению задачи.

Бойцы не успели. Инженер заблаговременно убрался из Центра, прихватив свой рабочий компьютер. Все, что осталось, не представляло ценности. Где искать Тавалу, никто не знал. Дома его тоже не оказалось.

– Может, это и к лучшему? – предположил Бадди. Он мог общаться через имплант, но, видя, что десантнику телепатическое общение со вчерашним врагом причиняет дискомфорт, использовал голос.

– Вычислительные мощности Центра давали ему очень много возможностей.

– Похоже, он в них больше не нуждается. – Деннис задумчиво смотрел на покалеченного андроида. – Слушай… А почему ты не рассказал мне про террориста? Сразу?

– Не хотел принимать такое решение в одиночку, – без паузы ответил “Хьюго”.

– Переложил ответственность?..

Пауза висела почти десять секунд. Потом андроид ответил, едва заметно растянув губы в улыбке.

– Посоветовался с другом.

Деннис невольно задумался, была ли это программа имитации эмоций.

Чем закончится подключение настолько развитого ИИ к системам города? Пусть Бадди говорит, что его приоритет – спасение хозяйки, но ведь такая цифровая личность может лгать. Он наверняка умеет. Что андроид сильно себе на уме, Деннис убедился, еще лежа в коконе носилок.

До прибытия саперов офицер так и не пришел к определенному выводу. И решил действовать по обстоятельствам.

Центр кризисного реагирования Альянс развернул в считанные минуты и группа Норберта логично оказалась приписана к нему. Деннису повезло – прикрывать саперные команды выпало другим. Скучная работа. Сам он хотел поймать Зильберта и открутить ему башку.

Никто не знал точно, сколько повстанцев сейчас в Цоколе и какую технику они будут использовать. Экстренный опрос должностных лиц города показал удручающую картину: всех кодов доступа к системам города, к его главной сети, не было ни у кого. Каждая городская служба располагала собственным набором. Когда их сложили, выяснилось, что Гленфилд не контролирует почти четверть помещений Цоколя!

Когда-то коды доступа существовали. Машины, построившие город, передали их пробужденным людям, но потом, за века существования Гленфилда, часть кодов оказалась то ли утрачена, то ли сознательно уничтожена. И, что было намного хуже, никто не знал точно, каким именно набором кодов располагает Хартманн. Служба ЧС всегда имела широчайший доступ в Цоколь. Он был основой существования города и, хотя компьютерная сеть отлично справлялась с поточным ремонтом и модернизацией, контроль происходящего осуществляли городская техслужба и спасатели.

Ясно было одно – Зильберт имел доступ к реактору. И контур охлаждения уже был заминирован. Туда отправилась первая группа саперов и пока от них не было новостей. Вторую держали в резерве.

…

Спустя тридцать минут после развертки Центра кризисного реагирования группа Норберта получила приказ и вошла в Цоколь.

Первым погиб рядовой Холлоуэй. Серебряный поток, сверкая чешуей, выплеснулся из темного угла лифтовой площадки и врезался в шлем, пробивая его насквозь вместе с головой бойца. Группа мгновенно рассредоточилась, занимая позиции и открывая огонь по тому, что еще мгновение назад было живым человеком, а сейчас рухнуло на пол и дергалось в такт движениям высвобождающейся металлической змеи.

Робота расстреляли из девяти стволов. Норберт мысленно благословил прибывшее вовремя усиление – будь они здесь вчетвером, техника Тавалы расправилась бы с ними за пару минут. Фраггова железная тварь даже под ураганным огнем пыталась подняться на хвост для нового броска и крутила сенсорами на плоской хищной башке, выбирая новую цель. Сканеры брони то и дело отмечали ее “повышенное внимание”, пока змея не оказалась перебита в нескольких местах. Демарэ с нескольких шагов прострелил ей голову. А потом еще раз прошелся очередью по корпусу, помня о мерзкой привычке конструкторов прятать управляющие элементы в неочевидных местах.

– Здесь полно техники, – сказал Бадди, прикрученный ремнями к спине самого здоровенного бойца на манер рюкзака. – В том числе и способной вести огонь. Нужно подключить меня к сети. Думаю, Тавала тоже в Цоколе. И тоже в сети.

– Сможешь определить, где он?

– Не знаю. Если ему сейчас подвластны все ресурсы Цоколя, задача может стать невыполнимой.

– У него что, все коды доступа? – Дэн, пробираясь вперед со своей группой, ждал новых сюрпризов. Змею он узнал. Тварь из лаборатории. Значит, и волк где-то здесь. А может, еще что.

– Сомневаюсь. Но доктор – очень талантливый инженер. Он использует доступные средства, чтобы остановить вас.

– Сможешь перехватить управление?

– Автоматическими системами защиты – да. Киберзвери автономны.

Ответ не утешал.

– По крайней мере, я открою вам доступ. Заблокирую турели и возможность изменения климата в помещениях. Система жизнеобеспечения позволяет менять состав воздуха, и если Тавала решит сделать его ядовитым, это может повлечь проблемы.

– Неважно, мы в бронескафандрах… А как же повстанцы?

– Когда я в последний раз видел Хартманна, он был в скафандре тяжелой защиты.

– Зачем здесь турели? От кого вы собирались защищаться?

На площадку наконец выползла грузовая кабина лифта. Раздвинула двери, приглашая в полутемное нутро.

– Когда строился Цоколь, мы еще не знали, насколько дружелюбна будет планета.

Норберт поднял руку, останавливая группу.

Лифт опоздал. По какой-то причине кабина задержалась почти на две минуты. Можно было списать на старость техники, но Дэну очень хотелось жить.

– Идем пешком. Бадди, веди к лестницам. Я думаю, внизу на лифтовой площадке ловушка. Засада или что-то вроде.

– Я бы просто заминировал кабину, – сказал андроид.

– Тем более. И почему тебе нужны именно нижние уровни?

– Доступ к главному процессору возможен только оттуда.

– Вы все-таки собирались воевать, – понял Норберт. – Еще тогда.

– Нет, но основатели города пытались предусмотреть любую возможность. На складах хранится не меньше десятка единиц средней и столько же тяжелой планетарной техники военного назначения. Ее собрали для обороны Цоколя. Когда выяснилось, что оборонять не от кого, технику закрыли внизу. И больше не тратили ресурсы на ее производство. Только на техобслуживание.

– Почему мы не видели ее в боях?

– Частично видели. Что касается остального… Коды, сэр. Эти склады остались в закрытых зонах. Последний, кто ими располагал, – инженер первого класса Глен Дикс.

– Отец твоей хозяйки?

– Предок.

– Почему он уничтожил коды?

– Не уничтожил. Спрятал.

– Но зачем?

– Я не располагаю этой информацией. Период был политически напряженным, за право управлять мегаполисом боролись две личности, обладающие значительным влиянием. Возможно, Дикс пытался предотвратить полномасштабную войну.

Свет погас, когда бойцы вышли к техническим лестницам. Автоматика зажгла тусклые аварийные огни. Если террористы пытались таким образом задержать группу, они просчитались – броня имела режим и ночного, и теплового видения, не говоря уже о сенсорах или банальных фонарях.

– Что происходит?

Андроид отозвался после паузы.

– Я от самого входа пытаюсь связаться с сетью Цоколя.  Нет ответа. Нужен прямой вход.

– На каком уровне?

– На любом ниже седьмого.

Группа бодро затрусила вниз по ступеням, отслеживая все подозрительные шевеления вокруг. Размер Цоколя был таким, что слепой поиск повстанцев обещал затянуться на недели. Хорошо еще, что открытый путь к реактору сейчас был только один.

Но сами террористы отнюдь не были слепы. Уверенность Дэна базировалась на словах Бадди и ощущении взгляда в спину, которое никак не проходило. Если Тавала был в сети, а сомневаться в этом не приходилось, он мог отслеживать группу. Все камеры и датчики Цоколя были в его распоряжении.

Земляне и андроид без приключений спустились до минус четвертого этажа. Здесь по ним открыли огонь две автоматические турели, выдвинувшиеся из потолка. Кирилл Гордеев, друг погибшего Холлоуэя, снес одну из подствольника, вторую снял Дэн.

На минус пятом ожил канал связи с саперной группой.

– Говорит “Азуми”, – послышался голос командира прикрытия. – “Мемфис”, отзовитесь.

– На связи “Мемфис”, – Дэн поднял руку, приказывая своим остановиться.

– Мы под плотным огнем.

– Помощь нужна?

– Пока справляемся. Их здесь два взвода. Андроидов нет.

– У нас все тихо. Потеряли одного. Роботы. Идем дальше, “Азуми”, как понял?

– Понял тебя хорошо.

Минус шестой прошли без задержек. На минус седьмом, когда Норберт попытался вывести группу с лестницы и спускаться дальше по проходам-пандусам, как посоветовал Бадди, капрала Демарэ чуть не разрубила упавшая с потолка дверь. Она заблокировала выход с лестничной площадки.

– Еще один уровень, сэр, – попросил андроид. – И я постараюсь перехватить управление.

Последние лестничные пролеты группа проходила с особой осторожностью. Аварийные лампы едва разгоняли мрак.

Гривастый волк прыгнул сверху. Сколько времени он бесшумно шел за бойцами, пока не обрушился на замыкающего? К счастью, кибер не обладал такой силой удара, как его товарка, поэтому только сбил Гордеева с ног и покатился с ним вниз, едва не уронив заодно Бергера вместе с его ношей-“Хьюго”. В этот же момент с минус восьмого уровня вверх ударили короткие очереди.

Засада!

– Вперед!

Начни они отступать, их всех положили бы прямо на лестнице.

Дверь, ведущая на уровень, была открыта. Это Дэн видел, как и то, что огонь вела троица в защитных костюмах местной полиции.

Значит, остались копы… Вот только где и чем они занимались…

Идущий первым Филлис, которому в грудную пластину брони вошел весь боекомплект как минимум одной из винтовок врага, упал. Его смерть подарила шанс остальным – интегральные системы компьютерного наведения захватили цели, группа огрызнулась огнем. Повстанцев снесло. Легкая броня полиции Гленфилда плохо подходила для войны.

Демарэ тяжелым пинком сбил гривастого волка, еще терзающего Гордеева. Разобрать бронескафандр тварь так и не смогла.

Пристрелили и ее.

Норберт был в ярости. Он потерял двух человек. А еще он вспомнил наивную просьбу девчонки и похвалил себя за решение любой ценой оставить ее в госпитале. У нее даже брони не было, а туда же – пойду, договорюсь…

Он пнул расстрелянного волка. Сухо лязгнул металл.

– Что дальше, командир?

Демарэ. Конечно.

– Подключаем к сети нашего пассажира и зачищаем тут все к фраггу.

Они прошли едва десяток метров по минус восьмому, когда “Хьюго” потянулся к малозаметному техническому щитку:

– Здесь.

Бергер отстегнул ремни, сгрузил андроида под стеной. Группа молча наблюдала, как Бадди подключает себя к городской сети. Из указательного пальца андроида выдвинулся шунт, пронзивший оплетку одного из кабелей, и “Хьюго” замер.

– Я в сети, – сказал он. – Тавала тоже.

– Бадди…

Норберт колебался. Начальство за такое самоуправство могло спустить с него три шкуры. Если не больше.

– Сколько нужно времени, чтобы заглушить реактор?

– Процесс полной остановки реактора этого типа длится несколько дней.

– М-мать.

– А хорошая была идея, командир, – похлопал его по плечу Демарэ.

– Но это же бывший корабельный реактор, как так?

– Давно уже нет.

– А что насчет аварийной остановки?

Андроид повернул голову к Норберту. Каждое движение покалеченного кибера сопровождал сухой шелест сервоприводов.

– Ускоренная остановка реактора приведет к взрыву. Я могу перевести его на минимально контролируемый уровень мощности. И затем остановить. Постепенно. Реактор состоит из блоков, они не могут быть остановлены одновременно. Цоколь не должен оставаться без энергии, это требование наших протоколов безопасности. И не спрашивайте про аварийные накопители, они и так будут задействованы, как только мощность упадет.

– Тогда начинай. И найди Хартманна. Можешь определить, успел он заминировать реактор?

– Не могу. Но обозначу на ваших картах уязвимые места. Их немного. И помните, система охлаждения уже заминирована.

– Ею занимаются. Давай, найди мне этого мерзавца.

“Хьюго” застыл.

Какие процессы сейчас происходили в его фотонном мозгу? Как он воспринимал сеть? Каким видел противостояние с Тавалой, у которого сейчас из рук выдирал рычаги управления Цоколем?..

Норберт ходил от стены к стене. Бадди оставался неподвижен. Древний робот. Может быть, один из тех, кто строил это грандиозное подземное убежище…

Красноватый аварийный свет вдруг сменился нормальным. Вспыхнули панели под потолком.

Андроид не шевелился. Тактические компьютеры бронескафандров принимали данные. На внутренней стороне визоров группы возникли схемы Цоколя. Спустя несколько секунд схемы украсились разноцветными полосами маршрутов.

Красный, зеленый, синий.

– Красный ведет к центру управления Цоколем, – вслух сказал “Хьюго”. – Хартманн и Тавала сейчас там. Пытаются расконсервировать технику. Зеленый ведет к уязвимым зонам реактора. Синий – резервный, в обход криогенного зала. В секторе восемь-один-бэ вас ждет тяжеловооруженная засада. Синий маршрут – чист, я буду открывать вам двери по мере прохождения.

Норберт подумал, что никто не мог помешать андроиду намертво запереть их в одном из блоков. А если там еще и затруднена или отсутствует связь с поверхностью…

Что делать, надо было решаться.

– Начинаю понижение мощности реактора, – без выражения сообщил Бадди. – Аварийные накопители активированы. Резерв – девяносто восемь и два процента. Задействован.

– Выступаем, – решил Норберт. – “Азуми”, это “Мемфис”. Что у вас?..

– ….  – прохрипел наушник шлема. – “Мемфис”, работаем!

Связь, кристально чистая на минус восьмом, сбоила там, где сейчас действовали саперы.  И Дэн связался с Центром. По зеленому маршруту должна была выступить резервная саперная группа, сам он собирался взять командиров террористов, оставалось только передать данные и получить одобрение Центра.

Центр не возражал.

Оставив андроида возле щитка, десантники ушли по синему маршруту. Бадди держал с ними связь; ему выделили отдельный канал.

Цоколь подавлял своими размерами. Шорох шагов отражался от стен, уходил под потолок, расположенный на уровне, достаточном для прохода средней планетарной техники. Высоко над головой тянулись трубы и кабели в толстой оплетке. Виднелись видеокамеры и датчики, раструбы противопожарной системы.

Здесь все было создано для выживания людей в условиях чужой и агрессивной среды. Пожалуй, Цоколь мог уберечь даже от орбитального удара. Но и рассчитан был на меньшее количество людей, чем проживало сейчас в колонии.

Группа миновала несколько перекрестков. Совершенно пустых и освещенных. Здесь было чисто. Одного маленького киберуборщика Дэн чуть не пристрелил по ошибке, развернувшись на шорох, но роботу повезло.

Норберт шел и думал о том, что командиры здорово соображают. Альянс получил отличный форпост. Планету, которая может снабжать продовольствием весь флот в секторе. С развитой биокибернетикой. С кучей людей, которые вольются в армию. Новые силы, свежая кровь.

Свежее мясо.

Норберт дернул щекой под шлемом. Он еще не знал, как вывести Джесс из этой схемы. Может, помогут ранения?.. Взятка врачу, “не пригодна”, и гуляй, девочка. Радуйся жизни.

Синяя полоса на тактической карте вела солдат по прямой через весь уровень, ломаясь только возле большой комнаты. Тактикомп брони не подписывал ее на карте, не имел данных. В жизни это был огромный зал, в который вели широкие, наглухо закрытые двери, на которых красовалась тускло подсвеченная надпись: “Криогенный блок”. Под надписью в двери был вмонтирован дисплей, сейчас выключенный, но подмигивающий зеленым огоньком.

Из чистого любопытства Норберт нажал кнопку включения. Экран осветился, побежала полоса загрузки.

– Зал работает в штатном режиме, – послышался приятный электронный голос из невидимого динамика. Слишком пластиковый, чтобы принадлежать человеку, но располагающий. – Загрузка шесть процентов.

На экране появились данные, которые сейчас озвучивала система. Схема зала, расположение камер криогенного сна, большинство из которых были закрашены серым…

– Чего-чего? – перепросил Норберт у системы, тупо глядя на экран.

Часть камер светилась зеленым. Около десяти камер – красным. Под ними красовались сообщения о сбоях в работе, и экран приглашал запросить дополнительные данные.

– Бадди, – вызвал Дэн андроида. – У вас в криогенном зале… люди?! До сих пор?!

– Я не располагаю информацией… – Он запаузил, видимо, проверяя сообщение. – Да. Шесть процентов капсул заняты. Осуществляется поддержание…

– Зачем?!

– У меня нет данных. Когда был достроен Цоколь, мы разбудили всех колонистов.

– Иными словами, ты не знаешь, ни что это за люди, ни когда их положили в анабиоз… Открой дверь.

– Это необходимо, сэр?

– Да, фрагг побери.

– Я не уверен…

– Бадди, мать твою. Если террористы взорвут реактор, спящих разнесет на куски вместе с Цоколем. Их нужно выводить!

– Зал криогенного сна – наиболее укрепленное место в Цоколе, снабженное всеми видами защит.  Я не думаю, что немедленная эвакуация – лучший выход. Судя по данным в системе, в последний раз блок открывался двести лет назад. Мгновенный вывод людей из гибернации убьет их всех, вам потребуются медицинские специалисты и оборудование…

– Хватит нудеть! Просто открой мне дверь. Я должен посмотреть.

Андроид колебался недолго – по человеческим меркам. Спустя минуту послышалось шипение пневмоподъемника. Дверь медленно, рывками поползла вверх.

В зале было темно. Тускло светились огоньки на панелях заполненных камер. Их легко было выцепить взглядом из шеренг других. Камеры стояли плотно, чем-то напоминая древнеегипетские саркофаги. В центре помещения располагался изогнутый подковой пульт управления – еще один тусклый источник красноватого света.

Дэн обернулся на свою группу.

У них не было времени на любопытство. Но как пройти мимо такой тайны?..

Демарэ едва заметно кивнул.

Ближайшие к пульту камеры были пусты. Дэн прошел мимо, скользнув пальцами по крышке одной из них. Под пылью обнаружились имя и номер. Похоже, эти капсулы когда-то принадлежали экипажу колониального транспорта. А те, что подальше? Колонистам?..

На каждой была пометка “Гленфилд”.

Норберт подошел к ближайшей заполненной криокамере. И отшатнулся, не в силах удержаться от ругани.

Под прозрачной крышкой лежало нечто. Не человек, не андроид, и не понять, был это сильно киборгизированный организм или робот, в которого зачем-то всадили человеческие органы. Но робот… В анабиозе?

Нет, это должен был быть человек…

Пересилив себя, Дэн снова наклонился к капсуле.

“Якуб Штофф”.

Нет, вряд ли. Это имя человека, которому когда-то принадлежала капсула. Колониста. А это… Вряд ли это могло иметь имя. Грубо собранное, лишенное целых кусков кожного покрова наглядное пособие по биокибернетике. Живое. Человеческие глаза без век в металлическом черепе. Сердце, легкие. Заглушенный реактор. Провода, трубки. Тонкие нити тяг, неприятно напомнившие протез Хартманна. И… система внутривенного питания?!.  Двести лет камера поддерживает это существо живым?..

Дэн обернулся на кашель.

Через три капсулы, склонившись к полу и едва успев стащить шлем, капрал из последних сил сдерживал рвотные позывы. Что могло вызвать такую реакцию у видевшего в этой жизни все Демарэ, Норберт не хотел даже гадать.

– Кажется, у них очень, очень развита биокибернетика… – Дэн и сам с трудом расцепил зубы, чтобы это произнести. И перешел к следующей камере.

Там лежало человеческое тело, еще лишенное имплантов, но полностью готовое к пересадке. В нем не хватало целых кусков – например, не было плечевых суставов, которые кто-то аккуратно изъял, не закрыв распахнутые раны. Их поверхность была чиста и блестела, будто покрытая гелем. Вероятно, так оно и было, потому что тело, судя по данным капсулы, было живо – и не кровило.

Дэн смотрел на две аккуратные продолговатые дыры на боках бедняги, подготовленные к вставке… чего, искусственных ребер?

Легкие не двигались в ранах, но были на своем месте.

Десантник тоже многое видел, но сейчас ему хотелось отвернуться. По коже бежал холодок.

– Бадди, что это за хрень.

Он даже не смог изобразить голосом вопрос.

– Я не знаю, – пришел ответ. – Все данные уничтожены.

– Ты сказал, вам грозила война… Кто-то пытался делать… солдат?..

– Не знаю.

Норберт оглядывался, механически считая зеленые огоньки. “Боже мой…” Даже шесть процентов от полной загрузки зала, рассчитанного на поддержание жизней сотен колонистов, это было больше, чем он мог представить.

– Мы не сможем эвакуировать это… – сказал Демарэ, которого все-таки стошнило. Он как раз вытирал губы. И почему-то не надевал шлем, а глаза у него были…

Перепуганные.

Норберт подошел к нему и крепко взял друга за плечо.

– Дэн, – капрал тоже вцепился в его плечи. – Дэн. Это технология. Наши не должны ее получить, ты понял, да?

Он еще не понял. Сообразил с опозданием. Да, технология. Почти отработанная. Подумать только, все это – живо. И если из этого должны были получиться солдаты…

Норберт щелкнул застежками шлема, тоже снял его, чтобы не звучать на общей волне. Чтобы броня не писала голос.

– Из нас в итоге сделают то же самое. Здесь должно быть все для этого.

Легко было просчитать. Он знал своих командиров. Эффективность любой ценой. Преимущество любой ценой. И если для этого потребуется такая киборгизация солдат – нашпигуют имплантами, ойкнуть не успеешь.

– Давай взорвем зал, Дэн, пожалуйста, – шептал капрал.

Норберт подумал, не отвесить ли ему затрещину.

– Мы не знаем, где еще остались данные. Может быть, в одной из закрытых зон. Идем. Закроем это место и продолжим операцию.

Демарэ держал друга за плечо еще несколько секунд. Приходил в себя.

– В любом случае, все начнется не сразу, – сказал Норберт. – Пока разберутся… Успеем еще саботировать. Даже проще будет. И на первых порах всегда добровольцев ищут. Зря ты всполошился, идем…

Дэн не верил в свои слова, но бойца нужно было успокоить.

У них было недостаточно взрывчатки.

Дверь зала с шипением закрылась за спинами группы, а Норберт никак не мог выбросить из головы увиденное. Открыть склад биологических образцов он уже не просил, хотя там должны  были оказаться только семена и, может быть, пробы тканей и зародыши животных.

Колония с сюрпризами.

Синий маршрут на своем финальном отрезке полностью сливался с красным. Десантники приближались к центру управления. Группы прикрытия саперов то и дело вступали в короткие бои, о чем сообщали по связи, но группа Норберта шла без помех – то ли благодаря Бадди, то ли повстанцев осталось так мало, что перекрыть все направления они не могли. Зато на финишной прямой земляне попали под плотный турельный обстрел.  Три установки простреливали весь коридор, и сунуться туда мог только самоубийца.

– Бадди, можешь их вырубить?..

Андроид не отвечал. В сети Цоколя что-то происходило, потому что свет в коридоре вдруг начал сильно мерцать. В такт этому мерцанию возобновлялся и звук сервоприводов автоматических пушек. Они реагировали на любое движение, поэтому бойцы старались не высовываться из технического туннеля, по которому пришли.

– …”Мемфис”! – пробился сквозь помехи “Азуми”. – Мы добрались до заряда. Как слышишь?

– Принял,  – отозвался Норберт. – Что у вас, “Азуми”?

– Не могу достучаться до Центра! Передай им…

– “Азуми”, повтори!

– Заряд не-из-вле-ка-ем!

– Что?

– Мы не можем его обезвредить! Сделайте так, чтобы его некому было активировать! Это единственный шанс! У них тут объектный заряд, ты понял? Самодельная штуковина, держится на мощных магнитах. У нее с внутренней стороны шток, при установке он был утоплен в корпус, и если мы ее снимем, он выйдет и послужит приводом подрыва. Взрыватель вывернуть я тоже не могу, их тут несколько. Как минимум один в сцепке с этим фрагговым штоком.

– А вырезать с куском системы охлаждения? – предположил Норберт, хотя был уверен, что “Азуми” рассмотрел уже все варианты.

– Рванет от вибрации, здесь датчики! Разве что снять весь узел, но система все еще работает! В ней полно охладителя! Мне нужно время, “Мемфис”!

– Понял тебя, “Азуми”. Мы уже начали остановку реактора, но это надолго…

Норберт попытался активировать связь с Центром. И даже не удивился, когда не смог.

…

В центре управления Цоколем, в огромном помещении с десятком командных и инженерных служебных постов, находилось всего пять человек. Тавала сидел в кресле главного инженера, его руки летали над компьютерным терминалом.

Доктор полностью потерял контроль над реактором, доступ в системы энергоснабжения Цоколя оказался заблокирован, и сейчас Тавала пытался вернуть себе права управления.

Знал бы – выжег бы андроиду мозги еще в лаборатории.

Хартманн стоял перед большим экраном, на который были выведены картинки с камер наблюдения. На каждой были люди Альянса. Бывшего спасателя разрывало от тоски и гнева.

Руководство земной группировки на переговоры не пошло. И улетать не стало. Они бросили людей на штурм, противопоставить которому Зиль толком ничего не мог. Проклятые предки с их тайнами, из-за которых он сейчас не мог вывести даже планетарные танки из ангара… Проклятый Дикс, чтоб ему в гробу не лежалось, пацифист хренов, положивший крест на всех боевых разработках!..

По залу бродили трое бойцов. Наглухо перекрытые входы, защищенные сейчас толстыми бронированными плитами, не требовалось прикрывать, так что пара бывших полицейских и бывший спасатель откровенно скучали – борясь при этом с ощущением, что вожаки восстания завели их в огромную ловушку, из которой нет выхода.

– Они пытаются перенаправить охладитель в резервную систему, – сказал Тавала, взмахом руки подозвав к себе Хартманна. – Хотят снимать твой заряд. Кажется, дело провалилось, да?

– Еще нет, – скривил губы Зильберт. – Я не позволю им это сделать.

– Это как? Один не в меру развитый “Хьюго” сейчас вышибает у меня из рук одну систему за другой. Блокирует вирус и прописывается во всех узлах, где только может.

– Значит, пора, – беззвучно произнес Хартманн себе под нос и тихо вернулся к своему терминалу. Он рискнул всем, рискнул городом, и сейчас медленно проигрывал. Эта неторопливость, даже обстоятельность Альянса, который сейчас под камерами аккуратно начинал размонтировать участок с зарядом, напоминала садизм хирурга, медленно отпиливающего ногу без наркоза и анестетиков.

Хартманн сунул руку в карман, вытащил передатчик. Лучшим вариантом было активировать все заряды одновременно. Сейчас. Уничтожить город, которому он отдал всю жизнь. Людей, которых он знал.

Сердце сжималось от тоски.

Вот-вот рассвет. Жена встанет готовить завтрак. В школе сегодня собрание, он обещал быть; Агата хотела в биологический класс. В одиннадцать лет ее интересовало все живое…

Рассвета не будет.

Потому что если позволить ему быть, через несколько месяцев целая планета станет базой космических хищников Альянса, а люди Гленфилда присоединятся к ним. И так же понесут кому-то смерть, выжигая мирные колонии огнем орбитальных ударов – ради чего?..

Сердце болело.

Хартманн кривился перед монитором, не видя экрана.

Этой же болью сводило пальцы. Где-то внутри разрасталась черная дыра.

Мог ли он иначе?

Как он мог – иначе?..

Палец дрогнул. Сам собой лег на сенсор.

Мгновенное облегчение пришло с пониманием – все, выбор сделан. Назад дороги нет.

Стены дрогнули.

К нему мгновенно обернулся Тавала. В его широко открытых глазах отражался свет монитора. Но Зильберту казалось, что это сполохи огня.

…

К этому моменту все аварийные и часть штатных поглотителей были уже сброшены в активную зону реактора. Система охлаждения выводила тепло. Жидкий поглотитель ушел в контур теплоносителя. Работала активная аварийная защита.

Бадди понимал, что этого недостаточно. А сделать больше ничего не мог. Только надеяться, как может надеяться андроид, просчитывая вариант за вариантом, что лейтенант Норберт успеет выполнить свою работу.

Момент гибели группы “Азуми” совпал для Бадди с появлением сигнала “потеря охлаждения активной зоны”.

Система управления и защиты реактора, очищенная от компьютерного вируса Тавалы, автоматически попыталась активировать резервную систему охлаждения. Та проработала ровно пять минут и двадцать секунд, после чего поврежденная близким взрывом секция развалилась на куски. Огрызки труб выплеснули в технический туннель несколько тонн охладителя. Защитная автоматика сработала с опозданием – активная зона осталась без теплоносителя.

Бадди собрал всю доступную информацию о состоянии реактора, мгновенно оценил ее и вызвал группу Норберта.

Больше в Цоколе вызывать было некого. От обеих саперных групп остались только обугленные части тел и оплавленное снаряжение. Бадди видел это в поле зрения уцелевших камер.

– Что?! – Похоже, лейтенант давно орал на канале. – Он взорвал?.. Бадди, ответь! Кибермать твою! Ты цел?!

– Сэр, немедленно вернитесь в зал криогенного сна, – без выражения произнес андроид, каждую секунду получая новые сообщения о повреждениях. Активная зона реактора грелась, а он все еще не мог понять, насколько сильно повреждены взрывами оставшиеся системы защиты.

В ответ понеслась ругань и требования объяснений, но “Хьюго” не мог тратить время.

– НЕМЕДЛЕННО.

Он подумал и добавил, вручную активируя не сработавшие вовремя системы общегородской тревоги:

– Твою мать.

…

…Норберт бросил группу на подавление турелей, и все шло нормально, пока где-то рядом не долбануло.

Стены коридора начали рушиться прямо на них. Хартманн, похоже, заминировал еще и подходы к командному пункту, но Дэн об этом не думал по нехватке времени. Его самого спас бронескафандр. Кусок кладки, долбанувший по шлему, не проломил офицеру голову, и он откапывал своих людей, пока не вытащил зажатого плитой Демарэ, и дело пошло в четыре руки.

Следующим нашелся Бергер, живой, но оглушенный и с разбитым шлемом. Броня уже ввела ему все необходимые препараты, и откопался он почти сам.

Тело Гордеева под куском стены не стали даже трогать. Капрал только убедился в его смерти. А Норберт не прекращал вызывать андроида.

Они недосчитались трех человек. От отряда из десяти бойцов, вошедшего в Цоколь, в живых осталось пятеро. И они стояли перед завалом, наглухо запечатавшим центр управления. По крайней мере, с этой стороны. И вдруг на связь вышел Бадди. Механический засранец, снизошедший до объяснений только тогда, когда убедился, что группа снялась с места и выбирается из разрушенного коридора.

– Активная зона реактора плавится. Я не могу просчитать, сколько времени осталось до взрыва.

Словно вторя его словам, на уровне истошно завыла сирена.

– Что значит не можешь?

– Слишком много факторов. Охладитель течет к активной зоне. Пока он скапливается в резервуаре, но резервуар тоже поврежден.

– Что это значит?

– Что реактор взорвется. Я опустил подробности. Я вас не вижу. Вы идете в криозал?

– Да. За каким фраггом?..

– Начинайте бежать.

Он отключился.

Норберт окинул взглядом свою небольшую группу и рявкнул: “Бегом!” В этой ситуации он склонен был доверять киберу. За неимением выбора, потому что Центр не отвечал. Хотелось знать, что с террористом. Но если тот сам себя заблокировал в центре управления… Уйдет вместе с реактором.

Вместе с городом.

С-сука.

Они пробежали обратный путь втрое быстрее, чем пришли к командному центру. На этот раз криозал был ярко освещен изнутри и свет выбивался из открытых дверей. На финальных метрах пришлось подхватить под руки Бергера, который начал на ходу терять сознание.

Едва они казались внутри, лицом к лицу с ровными рядами капсул, дверь начала закрываться.

На этот раз андроид воспользовался динамиками в стенах зала.

– Снимайте броню. Ваши капсулы по левому краю, номера четыре-пять-ноль, четыре-пять-один и дальше по порядку номеров.

– Ты что творишь?

– Мне жаль, лейтенант. Это единственное место в этой части Цо…

Норберт уже это слышал. Поэтому перебил:

– А ложиться-то зачем?!

– Стены могут оказаться повреждены. Ожидается взрыв большой мощности и тяжелое радиоактивное заражение. Капсула даст вам дополнительную защиту.

Норберт посмотрел на бледно-зеленого капрала. На других парней, привычно ждущих решения командира.

– А ты, Бад?

Андроид держал паузу.

– Я введу вас в сон. Быстрее.

– Я не об этом спрашиваю! – Дэн сорвал шлем, гневно глянул в ближайшую видеокамеру. – Что с тобой будет?

– Я механизм колониальной поддержки. Мой приоритет…

Норберт кинулся к опускающейся двери.  И едва успел притормозить, потому что край ее звонко щелкнул по полу, становясь в пазы.

– Открой! Я тебя вытащу!

– Нет времени. Я не стану рисковать людьми. Ложитесь в капсулы.

Дэн пнул дверь. На гладком металле не осталось даже вмятины.

– Это бесполезно, сэр.

– Ладно… – сдался он. – Что наверху? Город эвакуируют?

– …Да.

Норберту показалось, что голос андроида едва заметно дрогнул. Иллюзия. Не может быть.

Лейтенант махнул рукой своим бойцам и указал на капсулы:

– Все слышали. Валяйте, в ритме вальса.

Его мучил вопрос, как там Джесс, успеют ли ее эвакуировать, как  остальных. Но госпиталь должен был эвакуироваться в первую очередь, значит…

Что же. Он мог надеяться.

Вскоре на полу оказались кучи барахла, комбезы и белье поверх сброшенных бронескафандров. Один за одним бойцы исчезали в капсулах; последним лег Демарэ.

Норберт подошел к капралу, пока защитная крышка не опустилась.

– Если мы выживем, – слабо улыбнулся Демарэ. – Если. Кто нас найдет?..

– Никто, – улыбнулся в ответ Дэн. – По крайней мере, это не смерть в огне. И не лучевая болезнь, а?

Норберт еще раз проверил, все ли датчики капсулы работают, и захлопнул крышку. Под ней заклубился консервирующий газ.

В этот момент пол ушел из-под ног. Стены качнулись, Норберт упал на колени. Сквозь стены зала пробивался далекий рокот.

– Быс…ее… – хрипнул динамик. – Пока… системы… еще… …ают…

Лейтенант почти на четвереньках бросился к капсуле. Выбрался из бронескафандра, стянул одежду, второпях разрывая швы. Он пытался не думать, что сейчас там, наверху.

Оказавшись голым, скользнул в ложемент. От щелчка, с которым закрылась крышка, его пробрало морозом от головы до пяток. А потом в капсулу пошел газ и стало по-настоящему холодно.

Ненадолго.

IV.

Весь центр Гленфилда с воздуха выглядел как кольцо просевшей земли, густо перемешанной с кусками домов, машин и деревьев. Что-то сильно ослабило взрыв, город оказался уничтожен не полностью, но портативный детектор радиации глухо застрекотал, когда флаер военно-спасательной службы Земного Альянса опустился на краю этого кольца, рядом с пустыми, но целыми домами, и выпустил группу людей в защитных костюмах.

Квинта пошевелила носком ботинка лежащие на земле часы, остановившиеся ровно в 6.30 утра два года назад. И устыдилась этого, будто надругалась над трупом.

Местность все еще была горяча. Несмотря на все попытки ее очистить. Альянс не оставил в покое радиоактивное пятно на карте и не забыл о мертвом городе.

Потому что Джессика Дикс не дала ему такой возможности.

Месяц она оббивала пороги кабинетов. Добилась того, что ей выделили военный транспорт с четвертой степенью противорадиационной защиты, водителя и немного снаряжения.

Она приехала на старую ферму Диксов, на край “горячей” зоны, чтобы вскрыть сейф отца, в котором тот хранил оставшиеся о прадеда документы. Семейная легенда, которую лучше было стереть с лица земли. Квинта не знала даже, окажется эта история правдой или страшной сказкой. Но готова была использовать любой, даже самый призрачный шанс.

В сейфе лежала шкатулка с горстью чипов.

Вернувшись на базу, Квинта просмотрела их все. Причина, заставившая Альянс пойти на раскопки, нашлась только на девятом. Данные, сильно укрепившие решимость девушки – на одиннадцатом. И теперь Джесс молилась о том, чтобы ее безумный шаг оказался не бесполезным.

– Ну что, вы готовы? – как обычно, невнятно, сказал капитан Корсак. Вечно жующий жвачку военный инженер девушке не нравился. Ей вообще не нравился Альянс.

– Да, – вздохнула Квинта под шлемом. По позвоночнику то и дело бежал холодок. Механизмы расчистили спуск до нужного уровня, но кто мог сказать, что им придется увидеть внутри разрушенного Цоколя?..

– Документы ваши убедительны, – проворчал этот сноб, жующий даже в костюме тяжелой защиты. – Но мне нужны данные по экспериментам. Если мы не найдем лабораторию и окажется, что месяцы работы, деньги и ресурс угроханы зря, я пристрелю вас за предательство, сержант.

– А если лабораторию уничтожил взрыв? – огрызнулась Джессика. Она не сомневалась, убьет. Этот может.

Корсак не ответил. Вчерашние гражданские бесили его не меньше, чем он их.

Внизу было темно. Мрак разгоняли только наплечные фонари. Квинту тошнило от целой смеси сложных чувств, среди которых преобладал страх. И не в Корсаке было дело.

Она ступала осторожно, осматривая перекошенные и треснувшие стены, кое-где укрепленные, чтобы обеспечить безопасный проход.

Счетчик стрекотал. Квинта взвешивала шансы, и временами на нее накатывало тупое безнадежное отчаяние.

Цоколь выглядел мертвым.

От седьмого уровня осталась четверть. Остальное киберы сочли непроходимым. Но можно было спуститься ниже, хотя и там картина была не лучше. Лестницу кое-как восстановили. На восьмом, на площадке, лежал труп в броне космодесанта. Квинта нагнулась, до боли сцепив зубы, скользнула пальцами по именнику, стирая пыль. Прочла.

Ощутила, что может дышать. И пошла дальше, предоставив инженеру и его присным догонять. Она даже не всех знала по именам.

У технического щитка, у стены, лежало безногое тело андроида. Невидящими глазами он смотрел в потолок.

“Смотрел уже два года…”

“Хьюго” покрывал толстый слой светло-серой пыли.

Квинта медленно опустилась на колени. Быстрее не позволял скафандр. Осторожно стерла пыль с металлопластикового лица, всмотрелась в него, будто навсегда запоминая типовые, знакомые любому колонисту черты.

Наблюдающий за этим Корсак скривился.

Квинта его не видела. Она взяла в ладони голову своего кибера, прижалась к его лбу лицевым щитком шлема, прощаясь навсегда.

Бадди был мертв. Восстановить фотонный мозг, побывавший почти в сердце ядерного взрыва, не смог бы самый гениальный техник.

Несколько секунд спустя Квинта аккуратно опустила голову “Хьюго” на пол. Поднялась на ноги и пошла дальше.

Надежда последнего шанса.

Дверь зала криогенного сна была закрыта намертво. Но замок… Замок подмигивал красным, и Джесс остановилась рядом, невольно сжимая кулаки. Нервное напряжение вызывало дрожь.

Зал имел автономные источники питания. Она могла его открыть.

Но не выйдет ли так, что она отдаст ценную информацию военного назначения… зря?..

Поздно было переживать. И она вставила в замок свою карту айди.

Дверь не отзывалась несколько минут. Как будто система безопасности зала была мертва. Экран на двери отказался включаться, как Джессика ни давила на кнопку.

А потом, когда Корсак уже бросил нетерпеливое “Идемте в лабораторию, образцы никуда не денутся”, дверь фыркнула, отметив работу пневмоподъемника, и медленно поползла вверх, открывая полутемный зал, освещенный только красными лампами на пульте управления.

– Это здесь, – безжизненно сказала девушка по внутренней связи, пытаясь собраться с силами и сделать шаг. Там могло никого не быть. Никого, кроме мерзких кусков когда-то живых людей, недоделанных киборгов, несчастных калек…

Корсак толкнул ее в плечо, проходя мимо уверенной походкой военного. И Квинта осторожно сделала шаг вдоль стены, начиная обход зала.

Ее влекли зеленые огоньки.

Она знала, что недоделанные в прямом смысле слова киборги лежат в центре, возле пульта. А эти… эти огни горели у стены. Слева. На краю зала.

Луч фонаря выхватил бронескафандр, лежащий у капсулы сброшенной шкурой. Сердце пропустило удар.

“Просто я тебя… люблю”, всплыло в памяти. Как она его тогда ненавидела.

Пока не узнала, что он умер.

Но с ним был Бадди. Ее Бадди, спасатель Гленфилда. Лучший на свете талисман.

К горлу подкатил комок. Она проглотила его вместе со слезами, садясь на край капсулы, чья крышка была тускло подсвечена изнутри.

На темных волосах Денниса лежал иней.

– В следующий раз… – тихо сказала Квинта, мягко прикасаясь к крышке капсулы. – …Я сама привяжу тебя к кровати.

Рене “Искра” Рейберт

январь 2018 г

Оставить комментарий к повести

[1] Десантно-штурмовой модуль.