Андрей Ливадный.
Остров Надежды.
От автора:
Эта повесть — первое произведение, фактически заложившее основу «Истории Галактики». Работая над ним, я еще не представлял, что начну создавать историю человечества, охватывающую период времени в две с лишним тысячи лет.
Сейчас, готовя финальную редакцию, я постарался максимально сохранить оригинал «Острова Надежды».
Повесть имеет продолжение. С ее главными персонажами мы еще встретимся на страницах последующих книг.
Пролог.
Недобрые звуки рушились с небес…
Никогда больше он не слышал их, но в подсознании двухлетнего мальчика навсегда запечатлелся оглушающий рев двигателей, грохот осыпающихся камней и тихий шелест гонимого ветром пепла…
Черные тени настигали его, неумолимые, как перст судьбы. Он бежал на слабеньких ногах и рыдал, пытаясь за слезами скрыться от ужаса, что падал с небес…
Что может быть страшнее этой беспомощности?
Забившись между двух огромных камней, вросших в землю недалеко от поселка, он продолжал плакать, а земля вздрагивала, принимая вес совершавших посадку космических кораблей. Потом в округе вдруг загремели выстрелы, а затем все стихло — теперь уже навсегда.
Он перестал плакать, потому что устал. Сил на крик больше не осталось, и лишь его тельце часто вздрагивало. Мир изменился. Никто не пришел взять его на руки, согреть своим теплом. Он был еще слишком мал, его сознание только зарождалось и потому не могло постичь ужаса происходящего…
Он сжался в комок. Синяя травинка, качающаяся на легком ветру, тяжелые шаги, бряцание металла — вот все, что он запомнил.
И еще была большая обида на теплый мир, ставший вдруг чужим и холодным.
Он не слышал, как спустя некоторое время, с ревом взмыли в небо чужие корабли.
Он не слышал тишины, укутавшей дымящиеся руины.
Он медленно и неосознанно покидал этот мир, замерзая меж двух каменных глыб, а синяя травинка, обожженная и сломанная, баюкала его своим мерным покачиванием.
Шел 2609 Галактического календаря.
Человечество рвалось к звездам…
* * *
…Тяжелые шаги с хрустом давили крошево стекла. Ствол «АРГ-8» заглядывал в сумрак разгромленных коридоров, обегал черным зрачком разоренные помещения.
— Сволочи… — Номад Берг устало присел на пластиковый подоконник.
Колония была уничтожена.
В провалах выбитых окон завывал ветер. Горькое бессилие вдруг накатило на старого космического бродягу, хотя он и не знал никого из погибших тут людей…
Уже больше года он наблюдал, как разгорается беспощадное пламя Галактической войны. Старый скиталец постоянно находился в движении, перемещаясь из одной звездной системы в другую, и видел, как вторая волна Экспансии, выплеснувшаяся за границы Солнечной системы, разбилась о кольцо колоний.
Номад криво усмехнулся, вспомнив, как власти некоторых планет еще не так давно называли их с Эрни преступниками. Видите ли, торгуют чем попало, да еще и уклоняются от налогов!.. А они на свой страх и риск торили гиперсферные маршруты, путешествовали от звезды к звезде на собранном из хлама корабле, — какое же это преступление?
Он вновь огляделся.
В чем же вина погибших тут людей? Только в том, что они не захотели принять новых колонистов? Но в Галактике тысячи незаселенных планет. Зачем Земле этот маленький планетоид и доставшийся потом и кровью рудник?
Ответ был очевиден. Земляне не спешат осваивать дикие планеты. Они хотят неплохо жить прямо сейчас…
Он сплюнул, встав с подоконника. Нужно убираться отсюда, пока не прибыли оккупационные силы, которые возьмут в оборот осиротевшие рудники.
Выйдя на улицу, он прищурился от ярких предзакатных лучей местного солнца. Его напарник, Эрни в непонятной растерянности застыл подле двух гранитных валунов.
— Ном, скорее иди сюда! — позвал он.
Тот подошел, машинально озираясь вокруг.
Безумие охватило Вселенную.
Эрни тяжело и прерывисто дышал.
— Смотри! — выдавил он.
Номад шагнул к валунам, между которых, скорчившись, лежало тельце мальчонки.
Несколько секунд он в шоке смотрел на него, потом наклонился, отложив «АРГ-8», и дрожащими пальцами коснулся щеки ребенка.
— Он жив?! — спросил присевший на корточки Эрни.
Номад лишь кивнул, бережно поднимая застывшее тельце.
— Но что… что мы будем с ним делать?
Номад не ответил. Он уже шел к кораблю, суетливо и непривычно прижимая к себе мальчонку.
По щекам старого контрабандиста текли слезы.
Часть 1.
Осколки.
Глава 1.
Я видел страх в глазах солдата,
Злой рок с ухмылкой сатаны,
Сюда привел меня когда-то.
К осколкам ледяным войны.
И те, кто выжил, будут вечно
Завидовать своим врагам,
Чьи души кружат тут и там,
В безмолвном крике бесконечном…
* * *
«Я мыслю… следовательно — существую?»
Это сказал не я. Я лишь поставил знак вопроса в конце фразы, немного изменив ее смысл.
У меня целый океан времени, чтобы размышлять. Хотя нет. Не океан. Маленькое озеро. Не так глобально, как первое, но вполне достаточно, чтобы утонуть, захлебнуться в запоздалом понимании вещей.
Я сижу в тесном отсеке, на пустом оружейном кофре и пишу обыкновенным карандашом на обыкновенных листках. У меня нет будущего — полученная доза радиации, вряд ли позволит протянуть хотя бы несколько лет… Но даже этот срок кажется мне сейчас преувеличенно большим, если брать в расчет, что таится в тишине вакуума, за хрупкими стенами моего укрытия. Мне досадно и горько, ибо я никогда не испытывал такой решимости жить, как сейчас. И никогда с такой убийственной ясностью я не понимал сути происходящего.
Я даже не знаю, к кому обращаюсь — к самому себе или к тебе, человек, который когда-нибудь найдет мой дневник… Ты мог прийти сюда лишь по двум причинам — либо ты исследователь, и прошли тысячи лет после моей смерти, либо ты бесстрашен. Если же ни то и ни другое, — тогда беги. Знай — вокруг тебя ад. Он создан руками людей. Он — квинтэссенция смерти. И он как в зеркале отражает в себе темные закоулки человеческого сознания.
Впрочем, если ты ступил сюда — решай сам».
(отрывок из дневника Андрея Воронцова).
* * *
…Сизый, удушливый дым рваными пластами растекался по коридорам и палубам крейсера «Титан»[1]. Флагман флота Свободных Колоний умирал тяжело, как и подобает кораблю его класса. Натужно выли турбонасосы, пытаясь очистить атмосферу, но их мощности уже не хватало. Повсюду горели красные аварийные сигналы. Многие люки не открывались, — за ними в изуродованных отсеках царил вакуум.
Гравитация скакала, как заблагорассудится поврежденным генераторам, и потому продвижение группы бойцов колониальной пехоты напоминало миграцию стада жабоклювов, — люди то взмывали вверх, попадая в невесомость, то падали под воздействием внезапно вернувшейся силы тяжести, но вновь поднимались, упорно продвигаясь к цели среди дыма и беспорядочной стрельбы.
— Серега, через десять метров сворачиваем направо! — проорал Андрей в коммуникатор шлема, прошивая огнем боковой коридор. Длинная очередь остановила несколько фигур в бронескафандрах, но вряд ли кого-то уложило насмерть: штурмовые отряды Альянса были хорошо экипированы.
— В темпе! Прорываемся!
Они неуклонно приближаясь к цели. Крейсер еще можно было вывести из боя. Центральный пост по-прежнему контролировал основные системы корабля, но для перехода в гиперсферу нужно остановить атаку космических истребителей, пытавшихся пробить защиту реакторной палубы.
На остальных кораблях происходило примерно то же самое. Битва была проиграна, и теперь судьба десятков планет зависела от того, удастся ли остаткам сводного колониального флота вырваться из ловушки. Никто, в том числе и трое пробивающихся к орудийному комплексу парней, не сомневался — как только с ними будет покончено, эскадры Земного Альянса возьмут курс на беззащитные планеты.
Бежавший позади Андрея боец внезапно споткнулся. Он сам едва устоял на ногах, когда крейсер содрогнулся от очередного удара.
«Фрайг, еще одно попадание!..» — с обреченной злобой подумал Андрей. Каждое новое повреждение уменьшало их шансы вырваться на гиперприводе. Он собирался бежать дальше, к видневшимся у поворота тоннеля массивным люкам орудийных башен, но в этот момент противоположная стена вдруг налилась темно-вишневым цветом и начала вспухать громадным волдырем.
— O, боже! — оторопело выкрикнул незнакомый боец, прибившийся к их группе.
Он прав. Похоже, осталось только молиться…
Раскаленный фрагмент обшивки лопнул, разбрызгивая капли твердеющего металла. Андрей упал на пол и уцепился за крепежную скобу, чтобы рванувший в отверстие воздушный поток не вышвырнул его в космос.
Смерч декомпрессии бушевал всего несколько секунд. Датчики импланта вскоре отчитались: на палубе теперь царит вакуум. Как только давление иссякло, он вскочил на ноги, и одновременно в пробоине показался силуэт идущего на абордажную стыковку ДШМ[2]. Хуже не бывает. Через несколько секунд в коридор ворвутся штурмовые кибермеханизмы Земного Альянса.
— Беги!
Андрей оглянулся.
Сергей приводил в боевое положение переносной треножный станок, а незнакомый боец крепил на него генератор короткоживущей плазмы.
— Беги же! Сбей истребители! — проорал он, коснувшись сенсора огня.
Пламя, похожее на солнечный протуберанец, превратило открывающийся десантный шлюз и нескольких вражеских сервов в оплавленные куски металла.
Уловив паузу между выстрелами, Андрей рванулся вперед.
«Только бы открылся люк», — мысленно молил он, ударив ладонью по сенсорным датчикам аварийного доступа. Несколько секунд ничего не происходило, затем началась вибрация, и бронированный овал вздрогнул, сдвигаясь вбок.
* * *
Внутри орудийной надстройки горел тусклый свет.
Андрей добрался до кресла оператора. Его имплант уже установил связь с подсистемами огневой точки. Накопители лазерного орудия были полностью заряжены. Оно еще не сделало ни одного выстрела из-за сбоя кибернетической составляющей.
Приняв ручное управление, он запустил тест сервомоторов, а затем подключил толстый жгут информационных кабелей к своему гермошлему.
Люк за спиной закрылся, а отсек начал заполняться воздухом.
Теперь он сам стал частью орудия. Два рычага наводки поднялись от пола, и Андрей привычно охватил их гашетки расслабленными пальцами в то время, как рассудок погрузился в дополненную реальность.
Разом вспыхнули отметки сотен объектов, движущихся хаотичными курсами, порой ведущими к столкновениям, — вот все, что осталось от флота Свободных Колоний.
Объемная панорама проигранной битвы медленно смещалась перед мысленным взором. Сейчас он воспринимал мир посредством датчиков орудия. Зрелище парящих в космосе обломков подавляло разум, но он заставил себя действовать, пробудив в сознании всю злобу, отчаяние и желание жить, что испытал за последние часы.
Орудийная башня вздрогнула. Гулко завибрировали электромоторы подачи, и электронно-механический мир наконец ожил. Боевой эскалатор подал боекомплект к двум батареям поддержки. Сканирующие комплексы вспомогательных зенитных орудий цепко захватили маркеры обнаруженных истребителей противника.
Андрея пробила непроизвольная дрожь, когда гигантский суппорт начал плавно подавать башню в открытый космос. Один за другим открывались сектора обстрела. Одновременно в поле зрения появлялись все новые и новые маркеры обнаруженных целей.
Кибернетические блоки орудия приняли целеуказания человека и ближайший космос расцвел первыми попаданиями: два «Фантома» брызнули обломками, а идущий на стыковку штурмовой модуль разрубило серией лазерных разрядов.
Вскоре Андрей потерял чувство времени. Одни маркеры гасли, но им на смену появлялись другие. По отсутствию декомпрессионных выбросов он понял, что ведет бой с беспилотными аппаратами, на борту которых царит вакуум. Они маневрировали на запредельных для человека скоростях, требующих молниеносной реакции.
Нагрузка на рассудок стремительно росла. В мире не осталось ничего кроме целей. Было непонятно, является ли орудийный комплекс продолжением его воли, или же наоборот, он стал придатком системы, подменив собой вышедшие из строя кибернетические блоки?
В какие-то моменты сознание не выдерживало, начинало сбоить, а затем напряжение схватки вдруг пошло на убыль.
Он с трудом вернул ощущение реальности и затребовал отчет системы.
Датчики накопителей энергии показывали половину боевой емкости. Андрей взглянул на счетчики снарядов. Орудийные погреба практически опустели, а в прицеле на границе сферы сканирования только что появился новый рой маркеров.
По контурам системы охлаждения лазерного орудия тек жидкий азот. Броня надстройки пестрела подпалинами и выщерблинами. В голове кто-то пролил несколько капель расплавленного свинца. Он чувствовал полную моральную опустошенность, граничащую с безразличием к происходящему, — такова была плата за сверхэффективную нейронную связь с кибернетической системой.
Усилием воли он заставил себя вызвать ходовую рубку. Вопреки стылому предчувствию связь работала.
— Пятый орудийный комплекс, лейтенант Воронцов, — устало доложил Андрей. — Сектор космоса в районе двигателей свободен от противника.
Офицер, принявший его вызов, молчал, словно увидел безумца или выходца с того света.
«Фрайг побери, что происходит?!» — мысли роились среди боли.
— Да не молчи ты, майор! — в бешенстве потребовал он. — Окно для запуска гиперпривода — пара минут, не больше!
В ответ лицо офицера исказила гримаса, в которой читался страх. Животный страх перед какой-то неизбежностью…
— Поздно… — выдавил он.
Связь внезапно оборвалась, а в следующий миг полыхнул СВЕТ.
Иначе это описать невозможно. Подходит только одно слово «СВЕТ». Он вспыхнул со всех сторон, так, что корабли отбросили друг на друга резкие черные тени… Как будто гигантская фотовспышка на мгновенье осветила происходящую во тьме драку.
Андрей не успел ничего предпринять. Резко навалилась перегрузка и орудийную надстройку с вибрацией деформирующегося металла оторвало от корпуса крейсера.
Сознание погасло, но спасительное забытье длилось считанные мгновения. Автоматика боевого скафандра не могла позволить ему валяться в беспамятстве, когда вокруг кипит бой. Впрыск стимуляторов быстро привел лейтенанта в чувство. К горлу подкатила тошнота от внезапно наступившей невесомости, и Андрей понял: орудийная башня удаляется от корабля по непредсказуемой траектории.
В такие секунды главное — не потерять голову. Он машинально включил сигнальный маяк и аварийный передатчик.
Ответом послужил лишь треск помех несущих частот.
Его отсек летел куда-то, беспорядочно вращаясь, все внешние датчики вырубились, и лишь на аварийном мониторе одна за другой вспыхивали красные предупреждающие строки:
«Зафиксирована реакция полного ядерного распада. Дистанция — семь световых секунд».
«Опасный уровень проникающей радиации».
«Нагрев обшивки выше допустимого предела».
«Функции защитного поля не восстановлены».
«Лазерное орудие — порядковый номер 5 — уничтожено».
«Система аварийного жизнеобеспечения включена».
«Ваш отсек преобразован в автономный модуль».
«Рекомендовано поддерживать предельный уровень личной защиты».
«Угроза для жизни!»
Последняя надпись назойливо мигала.
* * *
…Несколько минут назад он был молод и полон сил, и вот теперь умирал — медленно и страшно.
Его пересохшие губы что-то шептали, но за пределы гермошлема не прорывался ни один звук.
Консоли управления орудием утратили индикацию, экраны потускнели, подсветка панелей и датчиков погасла. Кибернетическая система умирала вместе с человеком.
Суммарная мощность взрыва не находила понимания. Не было в составе обоих флотов оружия, способного генерировать мощность, зафиксированную датчиками.
Он мог не верить в происходящее, но с болью, выламывающей суставы, не поспоришь.
Нет ничего хуже осознания неизбежности. Он получил смертельную дозу радиации.
К горлу вновь подступила тошнота. Суставы уже не болели — они пылали, как и все тело, и Андрей понял: его отсек движется среди бушующего ада частиц, которые пронзают обшивку изуродованной надстройки и разрушают клетки организма.
Ужас сжал горло, перехватил дыхание и, как ни странно, — придал сил. Он отстегнулся, всплыл в невесомости, затем снял покоробленную облицовочную панель и добрался до ниши с резервной экипировкой. Несколько скафандров, способных обеспечить дополнительную защиту от радиации, пришлось обернуть вокруг тела.
Андрей никогда не считал себя трусом, но сейчас ему стало по-настоящему страшно. Страшно и отвратительно умирать. Поэтому он боролся, но вскоре надежда сменилась отчаянием.
Он уже не мог пошевелиться, превратившись в стороннего наблюдателя собственной агонии. Небытие накатывало удушливыми черными провалами, чередующимися с минутами просветления. Говорят, перед смертью человек вспоминает жизнь… ничего подобного. Он все еще мучительно переживал свой последний бой…
…Черное ничто гиперсферы. Томительное ожидание перед грядущей схваткой. И как спасительное избавление от неизвестности, — рев сигналов тревоги.
Они, затаив дыхание, следили, как их флот занимает позиции около безымянного планетоида. На его орбите находилась станция, в недавнем прошлом олицетворявшая первый совместный проект трех развитых планетных цивилизаций. Теперь ее переоборудовали для координации действий сводных эскадр. Там в штабе, сейчас находился отец Андрея.
…Детекторы уловили возмущения пространства. Одновременно открылись десятки пробоев метрики, что само по себе являлось событием незаурядным.
Андрей не знал, что это сражение войдет в историю как первое применение «тактики прокола». Он уже не прочтет учебников, написанных для будущих поколений, но ему никогда не забыть, как призрачные вспышки гиперпереходов внезапно появились прямо среди боевого построения Флота Колоний…
В первой волне шли небольшие корабли, несущие на борту ядерные заряды. Десятки ослепительных взрывов ударили в пространстве, превратив в обломки половину Флота Колоний, а вслед за ними, начали материализовываться эскадры Земного Альянса…
…
Сознание возвращалось медленно, урывками.
Он обливался потом, крича от боли, пока по-настоящему не позавидовал мертвым.
Реальность все настойчивее стучалась в рассудок, но у него больше не осталось желания жить. Зачем? Он ведь понимал — оторванная от корабля орудийная башня вскоре затеряется в бездне пространства, откуда нет возврата…
Он хотел прервать пытку, но не смог дотянуться до личного оружия. Пока Андрей находился в беспамятстве, заработал автономный источник искусственной гравитации и скафандры, которые служили дополнительной защитой, прижали к полу его обессилевшее тело.
Реальность вновь начала угасать, но тут, в который уже раз, заработали системы поддержания жизни боевого скафандра.
Зачем?!
Он проклинал пытавшуюся спасти его автоматику… Лейтенант хотел умереть, но модуль боевой метаболической коррекции был в состоянии выжать из замурованного в скафандре человека все его силы, до последней капли…
Потом, наконец, наступил абсолютный мрак.
Конец ознакомительного фрагмента.
[1] Крейсер «Титан» был захвачен колонистами при попытке Земного Альянса высадиться на планету Кьюиг. Подробнее о событиях в романе «Зона Отчуждения»
[2] Десантно-штурмовой модуль.